Елена Филон - Только играй

– И я люблю тебя, – прошептала я, и эти три заветных слова вдруг обрели неприятный горький привкус, словно я не имела права их произносить.

Ради меня Мики даже согласился надеть кепку и солнцезащитные очки, чтобы не сильно «светиться» на сцене. И даже название выступающей группы объявили как «Пончики», без приставки «Адские», чтобы у организаторов шоу «Только играй» не дай бог не возникло желание провести параллели. Хотя они и вряд ли нас помнят.

И вот я снова играю на сцене со всей группой. Драйв панк-рока разливается по телу, а знакомые любимые песни будоражат сознание и ласкают слух. Всё, как и раньше. Всё, как и всегда. Я счастлива, играя с этими парнями. Счастлива быть здесь, выступать перед многотысячной толпой, которая рукоплещет в такт нашей музыке.

Это неописуемо. Это то, что вносит в мою жизнь главный смысл и помогает забыть о том… как сильно эту жизнь хочется изменить.

Все три песни, которые мы играли, я чувствовала на себе взгляд Калеба. Не видела его, но точно знала, что он здесь, за кулисами, или там, где-нибудь сбоку от сцены, и он смотрит на меня. Только на меня. Ведь ничто в этом мире, даже музыка, не способна творить с моим телом то, что творит с ним его взгляд.

На последних аккордах Мики, будучи верным традиции, с силой притянул меня к себе и грубо поцеловал. С желанием, с властью, которая есть только у него. Потому что я – его. И ничья больше. Поэтому я ответила на поцелуй и под громкие овации публики покинула сцену со своей группой.

– Лекса, – стоило оказаться за кулисами, как Мики тут же притянул меня к себе, опустив ладонь на затылок в синем парике, и вновь поцеловал. Его язык стремительно двигался у меня во рту, словно помечая территорию. Руки не совсем в пределах разумного блуждали по телу, с силой сжимая ягодицы, а я крепко обнимала его за шею и с горечью осознавала, что всё это ощущается совсем по-другому. Безвкусно.

– Я так скучал по тебе, – прошептал Мики мне в губы. – Боже, как я скучал, детка!

Ненавижу, когда он зовёт меня «детка».

– Я тоже скучала.

– Я так люблю тебя, Лекса.

Ну же. Ответь.

Ответь.

Это ведь так просто!

Соври ещё один раз!

– Я люблю тебя, Мики.

– Прошу, молодые люди, продолжите заниматься этим вне площадки, – слегка неловко призвал нас к разуму один из режиссёров. – Уступите место следующей команде.

Мики взял меня за руку, переплетя пальцы, и повёл к выходу. Он даже не заметил Калеба, всё это время наблюдавшего за нами со стороны.

А я заметила.

Его лицо было сдержанным. А посмотреть в глаза я так и не решилась.

– Приветствую всех, дорогие друзья! – Сегодня Вонг побил все рекорды своей экстравагантности! Ярко-малиновый костюмчик не просто блестел от количества пайеток, но был декорирован разноцветными перьями на плечах! А шахматный малиново-жёлтый принт на брюках просто обязан получить название «вырви глаз».

На этот раз речь Вонга не была растянута на пару сотен миль – время поджимало. Он обошёлся кратким приветствием, убедился, что толпа имеет представление о том, участники какого шоу сегодня будут выступать. А после того, как в воздух взметнулись сотни плакатов со всевозможной вариацией признаний любви к Far-between, наконец, перешёл к главной части и принялся объявлять выход на сцену тайного судьи, о котором до сих пор никто ничего не знал.

– Может, директор Сок приехал? – шепнул мне на ухо Винс, стоя плечом к плечу ко мне и Олли.

Всех нас выстроили в одну длинную шеренгу, так чтобы обзор участников шоу был идеальным со всех ракурсов.

– У директора Сока сейчас и без нас дел полно, – отозвалась я, обводя взглядом толпу, среди которой уже находились «Пончики» всем составом и Эстер.

Камеры активно снимали нашу реакцию и реакцию публики. А Анемона в крохотном платьице цвета слоновой кости развлекала важных гостей в Vip-зоне с левой стороны от сцены.

– О боже… – я застыла, чувствуя, как перекрывается весь доступ кислорода к моим лёгким.

– Мики, смотри-ка, там и плакат с твоим именем есть! – Винс указывал куда-то в центр толпы, но я смотрела совершенно в другую сторону. Туда, где, разгребая руками эту самую толпу, как воду в бурлящем океане, двигалась, пытаясь протиснуться к сцене, моя мама, а Хизер с похоронным видом тащилась вслед за ней.

– О боже… – повторила я, тщетно пытаясь сделать вдох и не потерять сознание.

– Да, это круто, – будто из-под воды звучал голос Винса, вероятно, всё ещё имеющий в виду плакат с моим именем.