Олег Рой - Семь признаков счастья (сборник)

Но я прихожу, чтобы поговорить с ним. «Сын, это я. Это папа». Я буду приходить столько, сколько смогу. Я буду жить столько, сколько смогу, чтобы помнить о тебе. Я люблю тебя, сын. Ты мой самый счастливый случай, помни об этом.

И снова Рождество. Еще одно Рождество без тебя. Волшебный праздник, который обернулся для меня трагедией. И теперь каждый раз, когда все идут искать на небе первую звезду и садятся за стол, где бы я ни был, достаю твои старые фотографии, и щемящая боль вцепляется в сердце острыми когтями.

Светлый праздник, которому радуются люди во всем мире, стал мне почти что ненавистен. Хотя я и сам знаю, что праздник ни при чем. И тем более не виноваты те, для кого Рождество и Новый год продолжают оставаться лучшими днями в году. Они наряжают елки в витринах и украшают гирляндами улицы, поют веселые песни, дарят подарки и желают всем вокруг счастья в наступающем году. Конечно, я не сержусь на них… Но каждый раз, когда выпадает снег и наступает пора выбросить очередной календарь, заменив его новым, я ощущаю черную зияющую пустоту там, где, как утверждают медики и поэты, находится сердце. Наверное, из такой пустоты и состоят черные дыры – и мир теряет свои краски, ароматы, тепло. Все вокруг становится тусклым, холодным и бездушным. Хочется уехать куда-нибудь подальше – но от самого себя все равно не уедешь, а дороги к тебе я еще не знаю. Пока не знаю.

Я иду по улице, вижу молодые лица – и каждый раз ловлю себя на том, что ищу в них знакомые черты. То и дело в толпе слышится твой голос, чудится, что ты окликаешь меня. И всякий раз, когда в моей жизни случается что-то важное, я прежде всего вспоминаю о тебе. Представляю, как сяду рядом, возьму тебя за руку и расскажу все-все, что произошло без тебя. И произнесу те слова, которые раньше мог, должен был говорить чаще, гораздо чаще. Но не говорил. Успел лишь в последний раз. А все остальное время был слишком занят мелочами, чтобы хоть на миг задуматься о главном. А самое главное – то, что ты, именно ты и есть мой счастливый шанс. Мой самый лучший подаренный Богом шанс. Так было, так есть и так будет. Навсегда. Спасибо тебе.

С Рождеством, сынок. Это папа. Я люблю тебя.

Вначале было слово, и слово это было «кот».

– Коооооот! – в восьмом часу утра ору я, по звонку будильника на автомате поднявший свое тело с кровати, бессознательно сунувший ноги в тапочки и уже находящийся на полпути к ванной, как следует потоптавшись в них, ощутивший в тапочках ЭТО: весомые следы невесомого присутствия кота. – Какого черта, коооот?!

Тьфу ты, пропасть! Тапочки – в ведро, порошка туда, вечером что-нибудь сделаю. Ногу – в ванну, себя – под душ.

– Вот и сиди теперь голодный! – мстительно кричу я из ванной. – Не будет тебе «Вискасу», пока не вымоюсь.

На самом деле все не так. Вначале у меня была холостяцкая жизнь – в меру спокойная и размеренная, в меру унылая, в меру… Все, короче говоря, в меру. Работа с понедельника по пятницу, вечером – спортзал или боулинг с друзьями, просмотр матчей по субботам, чтение Акунина по воскресеньям. Немного одиноко, конечно, но это было одиночество того сорта, которое легко скрасить одним-двумя телефонными звонками с предложением встретиться. Ведь свободный человек всегда сам хозяин своему времени.

Несколько лет назад полюбовно распрощавшись со второй по счету женой, я приобрел привычку захаживать к ней (и ее нынешнему бойфренду) в гости. Вот с этого все и началось.

– А возьми кота, – предложила Ася после того, как мы уговорили отбивные по ее фирменному рецепту и приступили к сияющему глазурью шоколадному торту. Мини-вечеринка (я и хозяева дома) была посвящена отбытию Аси и ее друга на ПМЖ в Канаду.

– Какого еще кота? – Я поперхнулся тортом и кинул подозрительный взгляд в сторону бело-рыжей флегмы, мимикрирующей под подушку в любимом хозяйском кресле. Флегма сыто зевнула, хищно блеснув правым клыком, и потянулась, выпустив когти.

– Этого кота, – Ася проследила направление моего взгляда. Кот приоткрыл один глаз и покосился на меня, будто понял, о чем идет речь. – Возьми. Он тебя дома будет ждать, в подушку урчать, боком тереться. Мы уезжаем, сам понимаешь, а котика некуда пристроить…