Екатерина Шпиллер - Про Любовь Одиноких Женщин

И однажды, когда она открыла аптечку, чтобы взять таблетку снотворного, её взору открылись десятки упаковок таблеток от давления, не использованные за последние сколько-то месяцев. И подумалось: пропал продукт. А что если принять их все сразу? Лида смотрела на таблетки и смеялась: надо же быть такой идиоткой, так мучиться столько времени, тупить и жить куклой, когда решение вот оно, рядом, такое простое и лёгкое. Кто о ней заплачет? Да никто. Кому станет больно? Да никому. Так почему она должна мучиться? А нипочему.

Большой стакан воды, гора белых таблеток. Лида аккуратно помещала на язык по парочке и запивала, делая резкое птичье движение головой. Старалась, чтобы хватало на раз одного глотка - а то лопнуть можно от количества воды, ведь таблеток так много. Ей не было страшно, ей было легко. Всё равно дальше жить ну никак не получилось бы. А ещё она чувствовала упоение свободой - свободой сделанного выбора после долгих мук, когда она не понимала, что у неё есть эта свобода и этот выбор. "Всё же я была в этой жизни туповата", - думала Лидия о себе. В прошедшем времени."

Вот, собственно, и всё. Ну, чем не женский роман во французском стиле, в духе Франсуазы Саган "в общем, все умерли"? Точнее, героиня покончила с собой - вот это точно по-сагановски. Не то? Не так? Не того хотели? А я предупреждала. Я вовремя не остановилась? Хотелось хеппи энда? Но я просто рассказала счастливую историю про самую большую любовь до конца. До самого конца. Ведь эликсира молодости и вечной жизни современная наука, при всех её прорывах и успехах, пока что не придумала. Болезни и смерти - часть жизни. Ой, так не нравится? Значит, не нравится сама жизнь, её законы, один из которых гласит: хэппи эндов не бывает.

Пожалуй, придётся упомянуть важное, как выясняется, для очень многих удивительных людей с длинными носами: их безумно интересуют вопросы чужого наследства. Вот просто настолько безумно, что, порой, кажется, они на что-то рассчитывают. Так вот, дети Аркадия приходили к родителям Лиды - нет-нет, ничего не требовать, просто как-то прояснить ситуацию. Ведь именно родители являлись единственными законными наследниками Лиды. К их чести скажем: они сами от всего отказались моментально, без звука подписав все нужные бумаги. Им не нужно было "вот это всё гадкое" - по их мнению. Они оказались людьми принципиальными и "мараться о неправедные богатства" не захотели. Тем более, естественно, они были убеждены, что "именно Аркадий Лиду угробил". Словом, получилось всё так, как изначально и хотела Лида: всё досталось детям Аркадия.

И к чести на сей раз этих детей тоже замечу: они впервые почувствовали неловкость и какое-то тревожащее чувство вины. Что-то они, видимо, не поняли про отца и его жену... про всех этих людей. Поторопились с выводами, а ведь времени у них было предостаточно. Нехорошо... В общем, радость обладания ещё большими богатствами, чем рассчитывалось, было омрачено мыслью о собственной какой-то то ли глупости, то ли, что хуже, душевной убогости. Им ещё предстояло с этим жить и много над этим думать.

Откуда я знаю всю эту историю? Я не просто ее знаю, я несколько раз встречалась в своё время и с Аркадием, и с Лидой. С ней мы однажды, по-молодости, очутились на одной вечеринке, даже немного поговорили. Но общаться нам было непросто - два закрытых интроверта без особой любви к каким бы то ни было контактам. Много лет спустя мы оказались уже во взрослой и очень респектабельной компании в роскошном ресторане. Узнали друг друга, обрадовались, что есть, с кем перекинуться парой слов, но не больше. Я была с Глебом, Лида с Аркадием. Они оба статные, красивые и видно было, что счастливые. Он был хорош, да! А она удивительно элегантна и мила.

Потом... Я упоминала, что Аркадий увлекался живописью, художниками? Вот на этом они и сошлись с моим Глебом, поэтому мы ещё несколько раз встречались вчетвером по поводу покупки-продажи каких-то картин, кажется. Мы с Лидой всегда были одеты, как надо, как требовалось, только она чувствовала во всём этом себя явно как рыба в воде, а я - как рыба, выброшенная на сушу. И снова мы с ней мило вели светскую беседу. Но я замечала взгляды, которые она бросала время от времени на мужа. Мне ещё тогда подумалось: интересно, по мне тоже заметно, что я люблю своего Глеба, как мартовская кошка?

Через какое-то количество лет опять же где-то среди людей о них говорили... уже не помню, что, но что-то нейтральное. А уж когда всё случилось, то, разумеется, говорили много. Кто-то что-то рассказывал, здесь подробности, тут детали, так и сложилась из кусочков мозаика, картинка. Что-то я, конечно, дорисовала своим дефективным воображением. Но, судя по тому, что я о них слышала и знала, всё примерно так и было. Я только имена поменяла от греха подальше. Хотя все, конечно, узнают моих героев. Господи, кто все-то? Читательницы женского журнала. Это не та публика, не та...