Ирина Голаева - Повесть об одинокой птице

Со светлыми мыслями она пошла в душ. Впервые за последнее время, моясь в душе, она напевала песню о Господе. И казалось, что вода тоже подпевает ей. Мыло выскользнуло из рук и гулко ударилось о бортик ванны. Она резко наклонилась, и вдруг острая боль резанула ее по всему животу, словно турецкий палаш. Она с трудом разогнулась и, смыв остатки мыла, тихонько стала вылезать из ванны. Боль вроде прошла, но след от нее еще оставался в теле. Она набросила халат, пошла в кухню и налила себе томатного сока. Но выпить его не смогла. Ее вырвало. Она с растерянностью смотрела на мутную рвоту, не понимая, что с ней происходит.

«Наверное, я не до конца выздоровела после всех этих лекарств, – попробовала она себя успокоить. – А может, сок испортился». Она взяла пакет сока, пытаясь разглядеть дату употребления, но, не разобрав смазанные цифры, открыла ведро и выбросила в него весь пакет.

Борис Николаевич действительно был простужен, а его мама вообще слегла.

Она поздоровалась с Анной Павловной, не входя в комнату. Та, увидев ее, очень обрадовалась. Но слабость не позволяла ей встать.

– Вот видите, как скрутило. Даже не могу предложить вам чаю. Боренька, накорми нашу милую девочку!

– Мама, ну конечно. Вы могли бы не утруждать себя этими словами, – ответил Борис Николаевич, показывая, что мама опять сказала нечто лишнее. Старая дама подняла на сына удивленные глаза и пожала плечами. Для нее он всегда был и оставался Боренькой. Что она могла с собой поделать? Он закрыл дверь в ее комнату, чтобы не мешать, и они прошли на кухню.

– У вас прямо эпидемия, – улыбаясь, сказала она.

– Я слышал, что и вы были больны, – ответил он. Она кивнула головой и слегка покраснела.

– Да, наверное, грипп ходит по городу.

– Вот мы все и болеем им по кругу. Сперва вы, потом я, а сейчас мама. Но в ее возрасте каждая болезнь тяжело переносится. Хорошо, я сам сейчас сижу на больничном.

– А как же ваши студенты? – спросила она.

– Ну, студенты учатся, наверное, – улыбаясь ответил он. – А вы как, уже, наверное, на дипломе?

– Да. Летом будет защита.

– И какая у вас тема?

Она назвала. Беседа была непринужденной. Они говорили о погоде, о бедных животных, мерзнущих зимой, невзначай вспомнили лето и дачу. Она постаралась не продолжать этот разговор, потому что чувствовала, что он неизбежно коснется его племянника.

– Борис Николаевич, а есть ли в мире народы, живущие без закона? Так, как им хочется? Наверное, таких уголков уже не осталось?

– Здесь я хочу поправить – нет народа, живущего без закона. Даже самый примитивный народ, но только в наших глазах, имеет некий для себя закон, который строго исполняется. Причем отношение к такому закону у людей племени может быть более серьезным, чем даже у нас, цивилизованных людей. Вообще, цивилизация – странная штука. С одной стороны она – показатель развитости общества, а с другой, ведь несет одно горе. Народы, живущие в тесной связи с природой, намного, может быть, счастливее нас с вами, – при последних словах он внимательно посмотрел на нее. Она поймала этот взгляд и, смущенно опустив глаза, спросила:

– Но вот Содом и Гоморра. Ведь там народы были так развращены, что не имели закона. Я все время удивляюсь, как туда мог пойти Лот?

– Лот пошел туда, куда повели его глаза. А грех может казаться очень привлекательным. Но это только когда он скрыт, не явлен. Чем больше человек вкушает от этого греха, тем сильнее чувствует внутри себя опустошенность и смерть. Но ее можно узреть только на фоне закона. Пока нет закона, нет и осуждения. Те народы, скорее всего, не имели его или оставили давным-давно, так что их дети уже понятия не имели, где право, где лево. Хотя, наверное, классовый закон у них был. А вот нравственный точно отсутствовал, иначе они бы так не развратились. В этом вы правы. Когда человек теряет внутреннее мерило, что ему можно, а чего нельзя, он падает. Духовно падает.

Говоря это, он смотрел в окно, куда-то вдаль. И не видел, как ее щеки вспыхивали. А он продолжал:

– Нравственность – это же голос нашей совести, так называемой «судьи Божьей» в нас. Если совесть испорчена настолько, что человек не слышит ее голос, он будет жить безнравственно.

– А что является показателем нравственности? – спросила она, чтоб хоть как-то вступить в разговор. Борис Николаевич, продолжая смотреть в окно, на секунду задумался, а потом медленно произнес:

– Если брать мировую историю или этнографию, можно увидеть, что у каждого народа и в каждом времени была своя нравственность. То, что было нравственно у одних, другие рассматривали как безнравственное. Но, во всяком случае, законы нравственности – что можно, а что нельзя – шли от государства. При первобытнообщинном строе не было этих понятий, но в то же время я не могу назвать жизнь людей того времени безнравственной. То же, что жизнь собаки или волка. Просто, чем ближе человек стоит к природе, тем меньше ему требуется различных условностей для существования в этой среде. Он просто живет в гармонии с природой, любит, понимает ее. Чем менее цивилизовано общество, тем меньше обязанностей у человека перед ним. Основной обязанностью всегда было продолжение и защита рода. Это заложено в каждом животном. Но, когда общество переходит на новый уровень отношений, разрастается, когда образуется государство, то, чтобы поддерживать в нем порядок и жизнеспособность, требуется нравственность. Она разграничивает права и обязанности людей между собой и друг к другу. Вот закон Моисеев – идеальный образец нравственности классового общества. Этот закон оказался залогом жизнеспособности еврейского государства на несколько столетий. Огромные Империи рушились и пропадали, а иудеи живут до сих пор и пытаются исполнять свой закон. Любая конституция государства – это образец нравственных отношений и требования к членам этого государства. Таким образом, выявляется связь нравственности с государством в идеальном своем качестве. Конечно, некоторые могут жить безнравственно, и это, как правило, те, кто преступает закон – преступники. Но их относительно мало по сравнению с общим количеством законопослушных граждан. А если это соотношение меняется в противоположную сторону, такое государство гибнет. Вот опять и вышли на Содом и Гоморру. Наверное, это и послужило к их гибели. Человек должен быть очень внимательным к голосу совести и ни в коем случае не потерять ее. Иначе он вообще перестает быть человеком.