Ирина Голаева - Повесть об одинокой птице

По вечерам она стала подрабатывать в кафе официанткой. Кафе было далеко от дома, она не хотела, чтобы соседи потом судачили о ней. Пробовала работать ночью в большом супермаркете, но днем на лекциях в институте валилась от сна. А в кафе требовались официантки на вечернюю смену, и кто-то из соседней группы предложил подменять ее. Так они и работали – день через день. Кафе закрывалось в 23 часа, она успевала на последний автобус и потом еще около часа ехала по пустым городским улицам. Работа была не ахти какая. Постоянно приходилось быть начеку, чтобы не задеть кого-то подносом или вовремя уйти, когда начинали приставать. Она была вынуждена ходить в короткой юбке и в блузке с сильным вырезом на груди. Может, ее и не взяли бы, если бы Алка, которую она должна была сменять, не уговорила управляющую. Вскоре она юрко вертелась с подносом между столиками, пропуская мимо ушей всю пьяную болтовню, и старалась меньше торчать в зале. Зато каждый вечер возвращалась с живыми деньгами. Кое-кто давал и чаевые, особенно были щедры кавказцы, облюбовавшие это кафе. Денег, которые она зарабатывала, хватало на оплату квартиры и жизнь в дорогом городе. Много ей было не нужно. В кафе ее кормили бесплатно, а потом иногда стали давать с собой, когда через Алку узнали, что она живет одна и недавно потеряла отца. Повариха тетя Тома жалела ее и частенько выручала, когда пьяные посетители не понимали, что надо платить. Тетя Тома была женщиной грузной, прямой и доброй, как должно быть хорошему повару.

Потихоньку ее жизнь начала налаживаться. С матерью со дня последней встречи она совсем перестала видеться. Та иногда звонила, спрашивала, не нужно ли чего, но она всегда отвечала – нет. Все же в голосе матери чувствовалась какая-то виноватость. И к своему приятному удивлению, придя спустя полгода на кладбище, она увидела, что вместо безликой покосившейся серой плиты стоит настоящий гранитный памятник с высеченными словами – «Мы помним о тебе». Могилка была ухожена, вокруг посыпано мелким светлым гравием. Посажены золотистые цветы. Теперь не веяло сыростью и холодом, как в первый день. Она стала чаще приходить на это место.

Однажды, возвращаясь с кладбища, она увидела вдалеке довольно большую толпу людей. Это были мужчины, женщины, не было детей. Они что-то говорили, потом запели. Таких красивых песен она никогда не слышала. Солнце выглянуло из-за тучки и тут же сильным столбом света озарило их. Это ее сильно удивило, и она остановилась, наблюдая за этой группой. Ее поразило то, что лица их не были печальны. Наоборот, светлы и спокойны. Таких лиц она раньше не видела. Все в облике этих людей притягивало ее. «Кто это? Откуда?» – пронеслось в голове. Ей хотелось подойти к ним поближе, познакомиться, но какой-то страх и смущение не давали сделать этого шага. До нее долетали только отдельные фразы. Она услышала слова – «Господь», «Христос», «обители». Но больше всего ее поразило слово «жизнь Вечная». Она никогда еще не слышала такого словосочетания – жизнь и вечная .

Она стояла в сторонке, и ей не хотелось уходить. Вскоре люди засуетились, засобирались и потихоньку парами двинулись в сторону. Она, не зная зачем, пошла за ними. Женщины в черных платках о чем-то оживленно разговаривали между собой, мужчины шли поодаль, особняком. Все это было так не похоже на привычное ей поведение! Ее никто не замечал, но она и не хотела, чтоб ее заметили. Крадучись, как тень, она шла за ними. Ей так не хотелось, чтоб они сели в похоронный автобус и уехали неизвестно куда! Но когда они подошли к воротам кладбища, выяснилось, что ПАЗика, на котором они приехали, нет, и им придется возвращаться своим ходом назад.

– Ну что, братики дорогие, – сказала одна полная женщина в темно-синей длинной юбке, – поедем теперь своим ходом. К началу богослужения должны успеть. Брат Петр, наверное, тебе придется разориться на такси, а то не успеешь, – обратилась она к лысоватому, сутулому мужчине. Тот сморщился и нехотя полез в карман, видимо, ища денег.

– Да не ищи, брат! Что же мы, для нашего любимого братика, и не соберем денег! – и женщина что-то оживленно стала говорить остальным. Те закивали головами, полезли в сумки. Вскоре в руках бойкой женщины появились смятые купюры. Брат Петр еще что-то искал в кармане, но кроме какой-то мелочи и старого носового платка ничего оттуда не извлек. Женщина подошла к нему и весело сказала:

– Ну, Петр, подставляй ладони, принимай Божье благословение!