Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

Мы пригласили руководителей бывшего Министерства среднего машиностроения.

Мы пригласили генералов, которые в 60—80-е годы руководили главным управлением вооружений Минобороны СССР.

Мы пригласили руководителей администрации города Славограда, городской милиции и вообще всех из числа горожан, кто принимал участие в восстановлении кладбища.

И конечно, мы пригласили наших спонсоров – забегая вперед, скажу, что все трое приехали.

Апрель месяц стоял в этом году настолько теплый, что кое-где уже распускались листья на деревьях, а земля раньше на несколько недель покрылась зеленой травой.

Поэтому мы, заказав необходимые блюда и напитки в местном ресторане, решили организовать поминки на открытом воздухе, в рощице прямо рядом с кладбищем. Планировалось натянуть несколько больших брезентовых полотнищ – сделать тенты на случай дождя, и расставить несколькими рядами столы, на которых и сервировать все, что в соответствии с русскими обычаями необходимо для поминания усопших.

Со всеми этими хлопотами я совершенно отошел от своей литературной деятельности – даже посылки с авторскими экземплярами вышедших в Москве обоих романов лежали у меня в комнате нераспечатанными.

Зато я уделил много внимания сценарию проведения нашей встречи. Главной задачей было суметь провести родственников умерших к могилам до того, как слух о разорении и последующем восстановлении кладбища распространится среди них и вызовет совершенно ненужные волнения.

А то, что они узнают, что что-то с кладбищем совсем недавно было неладно – было неизбежным. Ведь мы приезжали в город Славоград ежегодно уже не один десяток лет, и у многих из нас среди местных жителей были знакомые.

Поэтому было решено изменить порядок встречи. На авто- и железнодорожном вокзалах должны были дежурить специально нанятые люди, а также автобусы. По радио после прибытия каждого транспортного средства давалось объявление, и все вновь прибывшие на встречу поминовения ветеранов химпрома сразу должны были отвозиться прямо на кладбище, где они пройдут привычными тропинками к родным могилкам.

Так что узнать о вандализме, не так давно имевшем место в городе Славограде, они смогут лишь после возвращения с кладбища, на котором каждый только что видел родные погребения в полном порядке. А потому на свой счет события на кладбище никто принимать не будет.

Это должно было исключить какие-либо ненужные вопросы, а тем более – волнения.

В дальнейшем же я, естественно, все собирался рассказать прямо во время поминок, за столами, которые хорошо были видны каждому, кто выходил из ворот кладбища.

Таким образом, когда наступило 27 апреля, все было готово, и все прошло по намеченному плану.

Приехавшие на встречу десятки людей с утра потянулись на кладбище, затем подходили к столам, закусывали и расходились – официально поминальный обед был назначен на 14 часов.

К этому времени почти все, кто был приглашен, уже собрались и рассаживались по местам, группируясь и беседуя о былом: вместе держались представители Минобороны, отдельными группами – руководители предприятий, местная администрация, наконец – наши ветераны и их родные.

Чуть в стороне стояли приглашенные персонально олигархи, с ними – Евгений Евгеньевич и, что меня удивило, Яков Моисеевич.

Причем товарищ Бридих, судя по мимике лица и двигающимся губам, чувствовал себе весьма непринужденно и оживленно, совершенно «на равных» беседовал о чем-то с Иваном Степановичем, который лишь улыбался в ответ.

Так что, когда я встал со своего места и постучал ложечкой по стакану – вилок на столах с поминальным обедом не бывает – почти все места были заняты, на столах стояли блюда с закусками, а официанты сноровисто разносили тарелки с первым блюдом и разливали в стаканы водку.

Можно было начинать…

– Друзья! – начал я. – У меня есть кое-что хорошее, что необходимо вам сказать, но есть и кое-что – не очень…

Поэтому давайте начнем с главного – печального. Давайте почтим минутой молчания память тех, кто ни награды ради, ни за звания, ни за хорошую пенсию, а просто выполняя свой долг перед страной, работал, не жалея жизни, и потеряв ее, навсегда упокоился здесь, в этой земле.

Прошу всех встать!

Встали все. Никто не выказывал показного участия, не заметил я и постных ханжеских лиц, когда минута молчания для человека – просто формальность, досадная отсрочка от главного.