Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

Все бы ничего, но и Женя, и я вели двойную жизнь. У нее были связи с мужчинами – не хочу врать, добавив – многочисленные. Может быть – всего лишь кто-то один, близкий ей по духу и убеждениям человек.

Но я это знал, я чувствовал это. Близкие люди всегда чувствуют такие вещи – какое-то время, конечно, можно обманывать человека, живущего рядом с тобой, но всего лишь – какое-то время.

А у меня самого была Люсьена, и это тоже неоспоримый факт.

Такое положение не могло оставаться незамеченным вечно. Но пока – пока видимость благополучия сохранялась, Женя жила своей уфологией, а я – Ваней, Люсьеной и ощущением тесного братства с живыми и мертвыми друзьями и коллегами.

И вот об этом-то нужно рассказать подробнее.

Впервые в Славоград, рядом с которым когда-то находился наш химкомбинат, я приехал на ежегодную встречу ветеранов-подземников 27 апреля 1991 года.

Когда-то именно 27 апреля было запущено это предприятие.

Именно оно было крупнейшим в Сибири среди предприятий этой отрасли, и именно на Славоградском кладбище когда-то кто-то придумал хоронить первых умерших моих коллег.

Несколько позднее сама собой организовалась инициативная группа ветеранов, которая приняла решения всех наших сибиряков, работавших за Уралом, после смерти упокоивать в одном месте – а именно на Славоградском кладбище.

Кто-то подумает – а откуда мы все знали друг друга? Но наша инженерная специальность была уникальной, специалистов нашего профиля вообще было немного, и все мы кончали одно учебное заведение – в Барнауле. Кроме того, всем нам за время десятилетней работы пришлось побывать в командировках на других сибирских предприятиях – мы замещали друг друга.

А так как наша работа по степени опасности – сродни войне, наша братство мало отличалось от любого фронтового братства.

К 2000 году у нас имелась в активе тесная связь пока еще живых инженеров-подземников Минсредмаша, а в пассиве – Славоградское кладбище с многочисленными могилами. За которыми нужно было ухаживать, а главное – помогать нашим больным друзьям и их семьям материально.

Да и духовное участие чего-то стоит – это ведь важно человеку – знать, что тебя поддерживают не только родные, но и друзья.

Поэтому, до переезда в Москву, я вместе с другими перезванивался, общался, участвовал в сборе средств, и все мы, кто мог, ежегодно обязательно встречались 27 апреля в городе Славограде.

Как-то сама собой образовалась такая традиция.

Вот так я и жил уже который год – Ваней, потом к этому прибавилась Люсьена, с которой хотя нечасто, но я встречался, и именно рядом с которой пусть и всего несколько часов в неделю, но ощущал себя полноценным мужчиной.

И, конечно, я всегда помнил о своих друзьях. Помогал им, чем мог.

Нет-нет, я, конечно, по-прежнему все остающиеся непотраченными деньги из тех, что оставляла на хозяйство Евгения, клал на Ванин счет в банке, о чем делал соответствующую запись в очередном блокноте или записной книжке. Их уже накопилось в моей тумбочке множество.

Не трогал я и других денег – тех, что когда-то дала мне Женя для поездок домой, в Барнаул.

Но ведь большую часть пенсии я не тратил. И эти-то деньги ежемесячно отправлял на наш общий с друзьями счет туда, в Сибирь.

Хотя сам я и моя семья вроде бы жили теперь только в Москве…

Наверное, интересно было бы узнать, кто отправил анонимку в Барнаул моей жене Ане. Но как это узнаешь?

Не у Кудрявцева же спрашивать – он резонно спросит в ответ: «Развелся из-за анонимки? Ну, и что? Ты ведь живешь все равно постоянно в Москве, и у тебя, между прочим, свидетельство о браке с моей сестрой имеется…»

Может и унизить, сказав: «Денег твоей „бывшей“ послать не надо? Сколько тебе дать?»

Ну, а если поразмыслить – кроме Кудрявцева (нет, не лично сам, поручил, конечно, кому-то) посылать анонимку просто некому.

Евгения – человек, не способный ни на гадость, ни на интригу (ну, кроме любовной, конечно).

А коли так – то кто, кроме Кудрявцева, м о г?

Вот только зачем?

С Ваней я и так проводил каждую свободную минуту. Мальчик был очень привязан ко мне, и я просто не мог не отвечать ему тем же.

Он становился все старше, информатика и маркетинг в его школе с каждым годом преподавались на все более высоком уровне: от игр детских ребят на уроках постепенно переводили к играм взрослым. Учился Ваня отлично, он также практически не пропускал ни одного занятие в клубе «Фудзияма». Причем преуспевал и здесь – Римори-сан говорил, что Ваня успешно заканчивает второй трехгодичный этап подготовки.