Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

Возбужденная общением с единомышленниками Женя потребовала интимной близости. А я – потребовал нормальной еды.

И мы впервые поссорились. И в этот свой пен-клуб отныне она ходила одна.

Зато когда ее пригласили на тусовку (странное, казалось бы, слово, но после этого мероприятия я понял, что такие встречи определение «тусовка» отражает абсолютно точно), где должны были быть известные актеры, поп-звезды и прочие представители шоу-предпринимательства, она вновь потащила меня с собой.

И что же? Да, я увидел множество лиц, знакомых мне по телеэкрану, я услышал их голоса. Но…

Сначала все рассаживались за столики, потом принялись ходить между ними, обниматься и целоваться, тем временем с подиума-эстрады пели такие-же, как они, звезды…

Но ничего не было слышно – они старались перекричать друг друга.

Они именно тусовались… Как колода карт. А потом часть их перепилась, и вот уже то тут, то там начали скандалить, завершая разборки снаружи, то тут, то там раздавался женский визг. На моих глазах известная поп-звезда вцепилась в волосы другой не менее известной певице…

В общем – все было бы смешно, коль не было б столь грустно…

Мы с Женей какое-то время были вместе, потом она азартно ринулась в эту всеобщую толчею и потерялась в ней.

И я долго не мог я разыскать…

Решив показать Жене, что существует и другой мир, где досуг проводят не в пример столь азартно, я пробежался по телефонному справочнику, нашел кафе, где эту неделю выступала Вика Цыганова, и пригласил Женю на ужин в кафе шансона под названием «Акара».

Я был уверен, что песни Вики, которые по большей части были пронзительными или печальными, не оставит равнодушной Женю.

Творчество Цыгановой, насколько я знал, нравилось почти всем женщинам.

Предварительно я позвонил в кафе, убедился, что Вика Цыганова действительно выступает этим вечером, и заказал столик.

Евгения поморщилась, но пошла.

Да, публика была одета здесь просто – в основном, свитера на женщинах, мужчины – в куртках и пиджаках, кое-кто – кожаных.

Но никто не шумел, хотя и подпевали певице, меню было скромным, но поесть было можно.

Весь вечер Женя не скрывала своего презрения – она свысока посматривала и на эстраду, и на окружающих.

Конечно, это не могло остаться незамеченным.

Когда на нас стали обращать внимание – я увел ее.

Следующий совместный выход в свет состоялся, как я помню, не скоро после этого – через несколько месяцев. Был день рождения ее подруги, его отмечали в дорогом ресторане. И мероприятие мало чем отличалось от тусовки, на которой мы с ней уже были один раз.

Вдобавок я обнаружил весьма неприятное для себя обстоятельство – Евгения избегала представлять меня в качестве своего мужа, и, сразу по приходе, постаралась затеряться в толпе. Я же, не имея здесь знакомых, просто вынужден был отойти в сторонку, и скоро понял, что собравшаяся элита принимает меня за обслугу.

Говоря проще, они проходили мимо, скользили по мне взглядом и – как бы не видели меня. Как не замечали официантов и прочий обслуживающий персонал.

Честно говоря – сначала я взбесился.

Вы не подумайте – к тому времени у меня был уже соответствующий гардероб, так что на мне были надеты не джинсы, а пиджачная пара, купленная в фирменном магазине. А на ногах – туфли стоимостью уж не помню сколько сотен евро.

И галстук подобран в тон рубашке, а сама рубашка – по мне, так просто-напросто умопомрачительной стоимости…

Бесполезно!

Скорее всего, они чувствовали во мне чужого, человека из низшего слоя.

Так что разлад между нами назревал…

Как говорится, «нарыв лопнул» после того, как она наотрез отказалась пойти со мной на новогодний концерт шансона «Эх, разгуляй!», который должен был состояться 29 декабря.

В какой-то степени спровоцировал скандал я, накануне отказавшись идти встречать Новый год в ее любимом пен-клубе…

Но что я делал бы целую ночь среди незнакомых и абсолютно чуждых моим интересам людей? Если и поговорить-то мне было не с кем?

– Ты не смеешь таскать меня по своим полууголовным сборищам! – кричала она. – Мне противно находиться среди этих людей!

Помнится, я что-то говорил ей, пытался приводить какие-то доводы, но она разошлась вовсю и находилась теперь в той стадии возбуждения, когда никакие разумные аргументы не действуют вообще – она просто кричала, кричала и кричала…

Я говорил спокойно, но не сдержался, когда Евгения перешла границу, назвав меня «парвеню» и человеком из толпы.