Пауло Коэльо - Мата Хари. Шпионка

24 июля я увидел вас – вы входили в здание суда. Волосы ваши были в беспорядке, полинялое платье измято, но шли вы с гордо поднятой головой и твердым шагом, словно показывая всем, что удел свой приемлете, но унизить себя не дадите. Вы знали, что битва проиграна и вам остается только уйти с достоинством. Днем раньше по приказу маршала Петена показательно расстреляли без счета «предателей», отказавшихся идти в лобовую атаку на германские пулеметы. В том, как вы держались перед судом, французы усмотрели вызов этому приговору и…

Довольно! Хватит думать о том, что, несомненно, будет преследовать меня до конца дней. Да, я буду жалеть, что она ушла, и в каком-нибудь тайном темном месте прятать свой стыд за совершенную ошибку или за вздорную мысль, что правосудие по законам военного времени ничем не отличается от обычного. Я буду нести этот крест, но если хочешь, чтобы рана затянулась, – не растравляй ее.

Меж тем ее обвинителям достанутся на долю кресты потяжелее. Пусть сегодня они смеются, пусть поздравляют друг друга, придет день, когда этот фарс прекратится и маски будут сорваны. А если даже и не случится такого, они-то сами знают, что осудили невинную – и лишь во имя того, чтобы отвлечь народ, точно так же, как наша революция, прежде чем воплотить в жизнь идеи свободы, равенства, братства, должна была поставить на площади гильотину и занять кровавым зрелищем тех, кому уже не хватало хлеба. Они связали одну проблему с другой, полагая, что наконец-то нашли решение, меж тем как на деле сковали тяжелую железную цепь, порвать которую невозможно, и будут влачить ее всю свою жизнь.

Есть один греческий миф, который всегда меня завораживал, и вот им, я полагаю, уместно будет завершить эту историю. Жила-была некогда царевна-красавица, вселявшая во всех, кто был вокруг, восхищение и ужас, потому, наверно, что казалась чересчур независимой. Звали ее Психея.

Отец, отчаявшись выдать ее замуж и боясь, что она так и не найдет себе жениха по нраву, взмолился к богу Аполлону, и тот решил помочь его горю: Психея, облаченная в траурное одеяние, должна провести в одиночестве ночь на вершине горы. Еще до рассвета явится туда змей и женится на ней. Забавно, что на своей самой знаменитой фотографии ты снята со змеей на голове.

Но вернемся к мифу: отец исполнил повеление Аполлона, и Психея отправилась на вершину горы и там, полумертвая от страха и холода, наконец уснула, не сомневаясь, что скоро умрет.

Но проснулась она царицей в роскошном дворце. Каждую ночь приходил к ней супруг, но ставил ей одно-единственное условие: не пытаться увидеть его лицо и доверять безоговорочно.

И Психея через несколько месяцев влюбилась в него и узнала, что зовут его Эрот. Она обожала разговаривать с ним, получала безмерное наслаждение от любовных игр, пользовалась уважением, которое заслуживала. Но ее по-прежнему ужасало, что она в женах у змея.

И однажды ночью, не в силах совладать со своим любопытством, она дождалась, пока ее возлюбленный уснет, осторожно сдвинула простыню, зажгла свечу и увидела его божественно красивое лицо. Но свет разбудил его, и, поняв, что жена не смогла выполнить то единственное, о чем он просил, Эрот исчез.

Каждый раз, вспоминая этот миф, я думаю: неужто нам и вправду не дано увидеть истинный лик любви? И понимаю, что же на самом деле хотели сказать нам древние этой притчей: любовь – это прежде всего акт веры другому и в другого человека, чье лицо всегда должно быть скрыто от нас покровом тайны. Каждое мгновение надо ощутить и прочувствовать, а если попытаться понять его тайный смысл, постичь разумом – волшебные чары рассеются. Мы следуем путями любви – светоносными или мучительными, – поднимаемся на высочайшие вершины или спускаемся в бездонные глубины морей, но веруем в руку, ведущую нас. И если не позволим себе испугаться, то проснемся в сияющих чертогах; если же будем бояться сделать те шаги, что требует от нас любовь, если захотим, чтобы все было явлено и открыто, то в итоге не добьемся ничего.

И еще я думаю, моя обожаемая Мата Хари, что именно эту ошибку ты и совершила. Проведя столько лет на горном леднике, ты в конце концов полностью разуверилась в любви и решила превратить ее в свою служанку. Но любовь не покоряется никому, хоть и предает лишь тех, кто пытается отыскать ключ к ее тайне.

Сейчас ты в плену у французского народа и обретешь свободу – это так же неизбежно, как ежедневный восход солнца. Твоим обвинителям придется с каждым днем все сильнее натягивать цепи, откованные в оправдание твоей гибели, и в конце концов они запутаются в них сами. У греков есть слово «метанойя», сочетающее в себе множество противоречащих друг другу значений. Иногда этим словом определяют раскаяние, покаяние, признание в грехах, обещание не повторять больше таких ошибок.