Мариша Пессл - Некоторые вопросы теории катастроф

Я подождала еще минуту, наблюдая за нашей компанией. Джейд карикатурно изображала мисс Стердс на утреннем общем собрании: ноги широко расставлены, сама покачивается, словно парóм, пересекающий Ла-Манш в штормовую погоду («Наша страна переживает опасный период!» – выкрикнула Джейд, стиснув руки и выпучив глаза). Где-то рядом, словно старческие суставы, затрещали ветки – ко мне шла Ханна, ее лицо смутно белело в темноте. Она с улыбкой приложила палец к губам и поманила меня за собой.

Я, конечно, удивилась. Фонарика я с собой не прихватила. Поднимался ветер, а на мне были всего лишь джинсы, футболка, тоненький папин пуловер с надписью «Университет Колорадо в Пикаюне» и ветровка. Но Ханна уже быстро шагала прочь, петляя между сосен, и я пошла за ней, разок оглянувшись назад: наши над чем-то смеялись у костра, и голоса сплетались в единое полотно.

Я собиралась, как отойдем подальше, спросить, в чем дело, но у Ханны был такой целеустремленный, сосредоточенный вид, что у меня язык не повернулся. Ханна вытащила фонарик – у нее была такая смешная сумочка в виде пояса, не то черная, не то синяя, я раньше не замечала. Слабенький круг света лишь чуть-чуть отодвинул тьму, ничего не освещая, кроме тощих древесных стволов.

Мы шли, не разбирая дороги. Поначалу я старалась, как Ганс и Гретель, прокладывать мысленный путь из крошек: ага, здесь кора ободрана, а тут возле сухого дерева громадный валун, похожий на жабу, здесь ветки раскинулись в форме перевернутого распятия, хорошенькое предзнаменование… Но приметные детали попадались редко. Минут через пять я поняла, что это бессмысленно, и просто вслепую следовала за Ханной, словно утопающий, который прекратил наконец барахтаться и покорно идет ко дну.

– Они пока и без нас обойдутся, – сказала Ханна. – Однако времени мало.

Не знаю, долго ли мы шли (часы я с собой не взяла – как потом оказалось, очень напрасно). Минут через десять Ханна вдруг остановилась и вытащила из поясной сумки еще одну карту – цветную, подробнее тех, что она раздала нам. Кроме того, она достала маленький компас и какое-то время изучала то и другое.

Потом сказала:

– Еще чуть-чуть.

Мы двинулись дальше.

До сих пор не могу объяснить, почему я так послушно шла за ней, ни о чем не спрашивая, и даже не боялась. Казалось бы, должна застыть на месте от страха, но нет. Я словно плыла по воздуху, вроде как в механическом каноэ на аттракционе «Волшебное путешествие по Амазонке» в парке развлечений «Мир чудес Уолтера» в городе Альпака, штат Мэриленд. Мозг фиксировал самые неожиданные детали: вот Ханна покусывает губы (совсем как папа, когда среди студенческих работ встретится неожиданно талантливая), вот мой левый ботинок попал в луч света от фонарика, сосны беспокойно ворочаются в ночи, как будто им не спится, а Ханна то и дело поправляет сумку на ремне – так беременные постоянно трогают свой живот.

Ханна снова остановилась, посмотрела на часы.

Сказала:

– Хорошо, – и выключила фонарик.

Мои глаза понемногу привыкали к темноте. Показалось, что это же самое место мы прошли минут пять назад. Я смутно различала морщинистые стволы сосен и перламутрово мерцающее вдохновенное лицо Ханны.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – начала она, не сводя с меня глаз.

Глубоко вдохнула, выдохнула, но так и не произнесла ни слова. Она выглядела какой-то беспокойной, даже встревоженной. Кашлянула, снова перевела дыхание, прижала руку к ключицам, да так и оставила, словно белый воротничок.

– Не сильна я в этом! В чем другом сильна – в математике, в иностранных языках. Приказывать могу. Помогать людям расслабиться. А этого не умею!

– Чего – этого?

– Правду говорить!

Ханна рассмеялась, будто задыхаясь. Ссутулившись, посмотрела в небо. Я тоже посмотрела – это заразно, вроде зевоты. Небо лежало на макушках деревьев плотным черным лоскутом, и на нем стразиками посверкивали звезды, как на ковбойских сапогах июньской букашки Рейчел Грум.

– Знаешь, я никого не виню, – сказала Ханна. – Я сама во всем виновата. Каждому приходится делать выбор. Черт, сейчас бы закурить…

– Вам нехорошо? – спросила я.

– Да. Нет! Прости.

– Может, пойдем обратно?

– Нет-нет. Ты, наверное, считаешь, что я сумасшедшая…

– Не считаю! – сказала я, и, конечно, сразу мысль: а вдруг правда?

– То, что я хочу тебе сказать… В этом нет ничего плохого. Только для меня. Для меня это ужасно. Ты не думай, я понимаю, как это ужасно. И гадко. Невозможно так жить… Ну вот, я тебя напугала, прости. Я не хотела, чтобы ты все узнала вот так, в заколдованном лесу, средневековье какое-то. Но иначе невозможно толком поговорить, все время дергают: Ханна то, Ханна это. Черт, это немыслимо!