Луиза Хей - Сотвори свое будущее. Как силой мысли изменить судьбу

– А зачем ты суешь свой нос в чужие дела? – произнес Джонатан, двигаясь в ее сторону. Когда он понял, где она стоит, то остановился и какое-то время стоял молча.

– Эта, что у меня над столом, – это Бо, моя собака. Он был самым умным и верным…

– Был? Его больше нет?

– Нет.

– А что на той картине рядом?

– Мои родители.

– Их тоже больше нет?

– Их нет, но они живы. Живут во Флориде. В Бока-Ратон, но это практически одно и то же.

– Вы их разве не навещаете? – спросила Лупе.

– Нет. Много лет назад я поссорился с матерью. Я никогда ее особенно не любил, да и она меня тоже. Мы все эти годы совсем не общались.

– Грустно, – сказала Лупе. – А мне бы хотелось повидаться с родителями.

Джонатан замялся:

– Я как-то не думал, что у тебя есть родители. Считал, что тебя воспитывают дедушка с бабушкой.

– И все-таки у меня есть родители. Они у всех есть.

– А тогда почему ты живешь с бабушкой и дедушкой?

Лупе отвернулась:

– Может, вам тоже не помешает клейкая лента.

Джонатан хмыкнул:

– Туше. Ты хоть знаешь, что это означает?

Лупе отрицательно покачала головой и только потом поняла, что он же ее не видит.

– Нет.

– Это значит, ты в меня попала, словно укол шпагой.

Джонатан отвернулся и пошел на кухню. Поставил чайник, чтобы приготовить чай.

– А как насчет картины, что висит у вас в спальне?

Джонатан выключил газ и на секунду задумался.

– Это один из моих… Жена…

– О, а ее тоже уже нет?

Джонатан утвердительно кивнул.

– Она во Флориде?

– Нет, умерла. Сначала она, потом и наш малыш.

– Ребенок?

– Нашим ребенком был Бо. По крайней мере, мы так к нему относились.

Лупе смутилась:

– Хотите сказать, у вас с женой не могло быть собственных детей? У меня когда-то была знакомая леди. Она делала всякие уколы в больнице, а потом ей внутрь клали всех этих крохотных существ, которых они делают в пробирках. Но ничего не вышло.

У Джонатана на лице застыло странное выражение. Он сокрушенно покачал головой.

– А Бо был похож на вас? – спросила Лупе. – Вот моя собака Бонита, как говорили, была очень похожа на меня.

Лицо Джонатана просветлело.

– Не думаю. По крайней мере, такого никто не говорил. Это был боксер. Желтовато-коричневого окраса. Весь мускулистый. А что случилось с Бонитой?

– С ней ничего не случилось. Она осталась в Мексике.

– В Мексике? – сказал Джонатан. – Так вот ты откуда?

– Да, – кратко ответила Лупе. В первый раз оказалось, что есть темы, на которые ей не хочется говорить.

– И это там остались твои родители?

– Да, с Бонитой и остальными. А почему бы вам не завести другую собаку?

Джонатан задумался.

– Я не смогу о ней заботиться, – быстро ответил он. – Я и о себе-то практически позаботиться не могу.

– Так мне бабушка говорит, когда я прошу снова завести собаку.

– Что именно?

– А кто о ней будет заботиться?

Казалось, Джонатан смутился:

– Ну, ты будешь заботиться, верно?

Лупе вышла в холл и вдруг исчезла из виду.

Это пища, достойная королей. Мне нравится, потому что я это заслужила.

На следующий день вечером, возвращаясь домой из школы на велосипеде, Лупе проехала мимо одного из самых красивых особняков города. Это было старинное здание Викторианской эпохи с кружевной резьбой по цоколю цвета имбиря и фасадом бледно-желтого цвета. Из всех домов в городе этот нравился Лупе больше всего.

Когда она проезжала мимо, то старалась ехать помедленнее и представляла, каково это – жить в таком просторном доме, с огромным, изумрудным от зелени двором и бассейном, едва различимым за живой изгородью из вечнозеленых растений. В окно гостиной ей были видны канделябр и два огромных портрета, висевшие рядом – матери и дочери, похожих, как двойняшки. Даже вещи, которые они выбрасывали на помойку, были лучше тех, чем владела Лупе, – прекрасные прочные плетеные стулья, лишь слегка поврежденные куклы и коробка для шахмат с фигурами, даже не распакованная. У нее так и чесались руки, чтобы подобрать все это, но она делала над собой усилие и уезжала.

Сегодня, когда она снова ехала мимо, она увидела, как мать и дочь выезжали в сверкающем черном автомобиле, в салоне которого громко играла музыка. Это оказалась Бри с матерью, которая была просто постаревшей копией дочери – обе в легких спортивных брюках и с «конскими хвостами» на голове. Лупе пристально наблюдала за ними, когда проезжала мимо.

Мать спросила:

– Ты ее знаешь?