Антон Сорокко - Aprositus (Ненайденный)

«Может быть, нужно было сначала поговорить с Гуаньяменье? Спросить у него совета? Получить его благословение?»

Вместе с тем, она понимала, что не могла этого сделать: им нужно было как можно быстрей уходить из деревни. Сейчас воображение рисовало ей Худого, проваливающегося в темную бездну ущелья и появляющуюся после этого новую звезду на небе. Ей очень не хотелось, чтобы это действительно случилось. Отмахнувшись от противоречивых чувств, она дотронулась до его руки и сказала:

– Будь здесь. Спрячься в пещере. Я обязательно вернусь. Я скоро найду твоего друга.

Развернувшись, она зашагала прочь. Она решила не думать больше о худом чужеземце, а заняться главным – найти тех троих непрошеных гостей. На первый взгляд, всё выглядело легко: один из троих был ей знаком.

Ужинал О´Брайен в тенерифской столице. Он любил Санта Круз. По его мнению, этот город был самым испанским на Тенерифе: красивые бульвары, зелёные парки, тенистые площади с уличными кафе и фонтанами, утопающие в зелени развесистых лавров, и даже арена для боя быков. Пологие горы окружали город с обеих сторон, расстилая перед ним голубые воды Атлантики.

В столице жили другие канарцы: ухоженные, модно одетые, куда-то спешащие, обсуждающие за соседними столиками биржевые сводки, прятавшиеся от полуденной жары в кондиционированных салонах дорогих автомобилей. В Санта Крузе было много британцев. О´Брайен подсознательно любил подмечать всё большее и большее количество соотечественников в этом городе, ведь как истинный британец, он знал: остров Тенерифе всегда был в сфере интересов Британской короны.

Три раза британский флот пытался завладеть Санта Крузом. И все три раза терпел поражение. Канарцы самодовольно поместили три львиные головы на герб своей столицы, будто в насмешку над англичанами. Три головы означали три победы испанцев над английским флотом в 17 – 18 веках. Последнюю попытку предпринял в 1788 году знаменитый адмирал Нельсон, эталон любого британца, в честь которого на Трафальгарской площади в Лондоне установлен памятник. Именно здесь, на Канарах, в битве при Санта Крузе лорду Нельсону пушечным ядром оторвало правую руку. Канарцы хвастливо выставили эту старую пушку, стрелявшую по флотилии адмирала в своём военном музее. Однако, то, чего не смогли сделать англичане порохом и ружьями, они в итоге сделали деньгами. Сейчас практически весь туристический бизнес на острове контролировался английским капиталом.

Двенадцать миллионов туристов посещает Канарский архипелаг каждый год. Из них шесть миллионов приезжает только на Тенерифе. Туризм приносит колоссальные доходы владельцам отелей, гольф клубов, круизных линий, ресторанов и авиакомпаний. Весь остров, так или иначе, обслуживает туристическую индустрию. Ведь больше на Тенерифе нет ничего. Британские туристы из этих миллионов составляли почти половину.

Любопытным О´Брайену всегда казалось и то, что главные улицы Санта Круза носили имя генерала Франко. В противоположность материковым испанцам, канарцы Франко любили. Последний был военным губернатором Канарских островов и именно на Тенерифе, в лесах Ла Эсперанса – «лесах надежды» – в 1936 году он замыслил переворот. Перебравшись с войсками в Марокко, он высадился на испанский берег. Три года в Испании шла гражданская война, в результате которой Франко победил. В стране установился режим, который многие испанцы считают фашистским.

Однако канарцы к Франко относились совсем по-другому. Они были признательны диктатору за то, что именно он в конце шестидесятых открыл Испанию для туризма, и, во-вторых, за то, что именно он перед своей смертью в 1975 году возвёл на престол теперешнего испанского короля Хуана Карлоса Первого, возродив, таким образом, монархию.

В Санта Крузе у О´Брайена было два любимых ресторана: пиццерия «Да Канио» и ливанский ресторан «Эль Либано». В первом пиццу готовили в каменной печи, растопленной настоящими дровами, так что еда всегда приятно пахла дымком, а повар делал собственную пасту исключительного качества.

Второй был лучшим ливанским рестораном на Канарах. О´Брайен обожал ливанскую кухню и, устроившись за своим любимым столиком в уголке, всегда заказывал одно и то же: салатик «тапуле» из мелко порубленного свежайшего укропа, помидора и мяты, крем «хонмос» из кабачков, который нужно было цеплять из плошки куском горячего лаваша, тающий во рту арабский шашлык с политой лимончиком картошкой и арабское пирожное «ассат сарайе», украшенное тёртыми фисташками и мёдом, которое подавали здесь на десерт.