Антон Сорокко - Aprositus (Ненайденный)

«Есть только одно место, где его никто не станет искать», – размышляла на ходу Ико, ныряя под сосновые ветки и перепрыгивая через сереющие в ночи валуны.

Худой чужестранец, которого Гуаньяменье прозвал Германом, неловко плёлся где-то позади, запинаясь о камни и торчащие из-под земли корни сосны. К счастью для Ико, он ей совсем не противился и позволял вести себя туда, куда она хотела.

Девушка изредка оглядывалась, успевая бросать на него быстрые взгляды. Она испытывала непонятные чувства. С одной стороны, этот мужчина был чужаком, и она не должна была иметь с ним никаких отношений, с другой стороны, худой европеец ей нравился. Её подкупило то, как он пытался броситься на помощь своему другу. Ико едва смогла удержать его в тот момент. Ей нравились отважные и отчаянные мужчины, такие, как её отец или братья. Будь она на его месте, она, наверное, повела бы себя точно также. И всё-таки она помешала худому выбежать к огню и ввязаться в драку. Так чужеземец мог сразу выдать их обоих, да и вряд ли одержал победу. В тот момент его разумом правили чувства и страсти. Для победы же – учил её отец – нужен холодный рассудок, а не горячая голова. Даже если бы она помогла ему в схватке, с этими троими они бы явно не справились.

Ико решила действовать умнее. Совсем не так, как хотел поступить этот мужчина или как поступили бы, наверное, её отважные братья и отец. Она превратилась в мудрого Гуаньяменье. Это был женский инстинкт. Она решила спрятать худого так, чтобы его никто не нашел, а самой тем временем тайно разузнать, где прячутся трое врагов и где находится их пленник. Затем можно было спокойно придумать, как освободить Беременного.

Сейчас Ико вела Худого в священную пещеру. Эта пещера была захоронением реликвий, хранилищем секретов, запретным местом, входить в которое не позволялось никому из гуанче, кроме оракула Гуаньяменье и его приближенным. Гуаньяменье обещал, что любой, нарушивший запрет, разгневает великого Бога Ачамана и будет навсегда проклят и заключён в недрах вулкана, как однажды случилось с богиней Злого Духа Гуайотой.

Однако, собираясь оставить в пещере Худого, Ико не терзалась сомнениями. Европейцу нечего было бояться кары свирепого Ачамана. Чужестранец не давал клятву их Богу, а, следовательно, рассудила она, проклятье на него не распространялось: запрет касался исключительно жителей острова. Кроме того, их всемогущий Бог Ачаман сам был воином. Потому он всегда оберегал воинов. Худой чужеземец тоже был воином. И сегодня он оказался в опасности. Ико была уверена, что Ачаман примет его в свои владения и не причинит ему вреда. Когда всё уляжется, Ико будет просить у Бога прощения.

– Мы здесь, – обернулась она к уставшему мужчине, когда они поднялись уже так высоко, что даже редкие облака остались внизу, а бледная луна висела столь низко, что казалось, брось Ико своё копьё, она попала бы точно в середину.

Двое беглецов стояли на высоком обширном плато. Растительности здесь почти не было и Ико всегда казалось, что плато будто вырвалось на свободу из плена тёмно-зелёных зарослей сосны и эвкалиптов, окружавших его со всех сторон. Далее плато расширялось, поднималось вверх и неожиданно обрывалось, уперевшись в отвесный обрыв. Там проходило Ущелье Ада – ужасающая бездонная пропасть, шириной в сто шагов, разрезавшая пополам целую гору. Края пропасти соединял узкий висячий мостик, сплетенный далёкими предками из прочных лиан и корней. Глубину пропасти измерить было невозможно: гуанче говорили, что она уходит уходила к самому основанию острова. Стены пропасти были настолько отвесными, что у всякого смотрящего вниз человека кружилась голова и чудилось, что пропасть затягивает в свою утробу.

На противоположной стороне ущелья вздымалась громадная, в сто человеческих ростов, остроконечная скала. Она возвышалась над всей округой и была самой высокой горой на острове. Выше неё были только небо и звёзды. Эту скалу гуанче называли Перстом Бога. Перст Бога был началом Святой земли – владений Ачамана. Именно здесь своим волшебным посохом Бог Ачаман прочертил пропасть и вскинул свой огромный каменный палец, повелевая остановиться, развернуться и уйти прочь всякому смертному, случайно дошедшему до этого места и осмелившегося приблизиться к Его священным владениям. Не было на острове ни одной живой души, кто зашел бы во владения Ачамана и вернулся бы оттуда. Многие отважные войны острова пытались проникнуть туда, осмелившись по удали нарушить божественный запрет, однако никто из них никогда больше в селение не возвращался: за этим обрывом они исчезали навсегда, превращаясь в новые звёзды на ночном небе.