Барбара Абель - Невинность палачей

– Небель.

На другом конце линии мужской голос сообщает, что три группы отпечатков, взятых на месте преступления, имеют соответствия в базе. У лейтенанта есть повод быть довольным: он не ожидал, что исследования что-то дадут, за исключением, разве что, личности налетчика.

– Отправишь мне все по мейлу?

– Уже сделано!

Небель благодарит сотрудника и кладет трубку. И правда, письмо из FAED уже лежит в его электронном почтовом ящике.

Он открывает файл и первым видит лицо грабителя. Это Жоаким Фалле, француз нигерийского происхождения, девятнадцать лет, токсикоман, несколько приводов в полицию за незначительные правонарушения. Информация не вызывает у Небеля особых эмоций. Учитывая прошлое парня, удивляться нечему.

При виде второго лица лейтенант в удивлении вскидывает брови: фотография, несомненно, тридцатилетней давности, но изображена на ней та самая дама, которую до сих пор держат в заложниках беглые мать и сын. Это мадам Жермен Дэтти, в свое время отсидевшая год в тюрьме.

Третье лицо заставляет его вскрикнуть от изумления. Никаких сомнений, это мать подростка-убийцы, только на фото она лет на десять моложе. Небель читает имя и фамилию женщины, а также обвинение: «Алисия Вилер, на протяжении последних тринадцати лет разыскивается за похищение собственного ребенка».

Машина выехала на автостраду и мчится теперь к границе с Германией.

В салоне тишина, нарушаемая лишь гудением двигателя. Умы успокоились, убаюканные мерным покачиванием, взгляды устремлены вдаль, мысли – тоже. Тео уснул от усталости. На заднем сиденье Жермен Дэтти сонно покачивает головой. Она постаралась отсесть от Франсиса как можно дальше, но тот, кажется, больше ее не замечает. Широко открыв глаза, старик рассматривает проплывающий за окном пейзаж. Он наслаждается этим непривычным зрелищем, впитывает его в себя, насыщается до дурноты.

Алин то и дело посматривает на него в зеркало заднего вида. Она пытается угадать, что происходит у него в голове, какие связи возникают в его больном воображении, какие эмоции его обуревают. Помнит ли он хоть что-нибудь из прошлого? Знает, кто он вообще такой? И как оказался в этой машине? Еще недавно у него случались моменты просветления – короткие периоды прозорливости, внезапные, но оттого более ощутимые. Как подарок. Как луч света, упавший с неба, чтобы осветить прошлое и завитки воспоминаний проблеском жеста, слова, запаха, улыбки.

В такие моменты, когда он неожиданно выныривает из мрака забвения, Алин цепляется за мгновение, ведь оно порождает чувства столь же яркие, как и встреча после долгой разлуки. Снова становится девочкой, которая бежит через школьный двор, потому что увидела за стальной решетчатой оградой фигуру отца. Становится ребенком, который со всех ног несется к тому, кто слишком часто отсутствует в его жизни. Побыстрее подбежать, прикоснуться, чтобы он не успел снова исчезнуть, ведь кто знает, когда он вернется снова…

Если вообще вернется.

Ее взгляд почти не отрывается от зеркала заднего вида. И это – взгляд в прошлое. И сейчас Алин задает тот же вопрос:

«Папа, когда ты опять приедешь?»

«Скоро, моя радость. Обещаю. Вот увидишь, придет день, и мы всегда-всегда будем вместе!»

Фальшивые посулы, дешевые клятвы… Слова кружатся, легкие, как благоухание, – как аромат мимолетных обещаний, которые тают, едва сорвавшись с губ. И Франсис, как всегда, исчезает за смутной пеленой прощальных слов.

Сердце Алин сжимается, стоит ей вспомнить свои детские мечты, когда она свято верила, что однажды отец неожиданно явится и заберет ее с собой. Навсегда. Она представляла себе эту сцену снова и снова – неустанно, до тошноты. Сладкая несбыточная мечта… Это непременно случится в школьной столовой – она сама не знает почему, но именно там. И это будет обычный день, из тех, которые тянутся бесконечно, – долгие, вялые, скучные. Но настанет миг, и он появится в столовой и без всяких объяснений, даже не спросив позволения, заберет ее далеко-далеко, и они будут жить вместе до конца времен.

Повзрослев, Алин поняла, что верить бессмысленно. Здравый смысл подчинил себе надежду, а счастливые финалы… они только в фильмах и бывают. Отец так и не явился, чтобы навсегда остаться рядом. Он остался силуэтом, возникающим вдали, приходящим из другой жизни на миг, пока длится поцелуй, – момент, украденный у обыденности, – чтобы тут же исчезнуть в ореоле уверенной улыбки, которая как бы говорит: «Вот увидишь, придет день…»