Рэйчел Ромеро - Кукольник из Кракова

– Крыс слишком много, чтобы мы могли их победить, – грустно сказала она. – Каролина, пожалуйста, пойдем со мной в мир людей. Дети, которые с нами играют, такие милые… И там нет никаких крыс.

Она взяла Каролину за руку, словно собираясь повести ее за собой.

– Я не брошу свой дом из-за этих гадких крыс, – сказала Каролина, отступив назад. – У тебя в мире людей есть друг, который тебя ждет, а все, что я люблю, – здесь, в Стране Кукол.

Она провела пальцами по ароматному имбирному дверному косяку. Как она может оставить все это?

– Каролина… – начала Мари.

– Я желаю тебе удачи и сошью тебе особенное платье, вложив это желание в каждую его складку, – пообещала Каролина, – но я не могу пойти с тобой.

Мари кивнула и сказала:

– Я так и думала, что ты откажешься. Но я должна была попытаться. – Она обняла Каролину. – Спасибо тебе за все. Береги себя.

Каролина смотрела, как она спешит вернуться на тропинку и платье с золотыми бабочками развевается, словно придавая ей способность летать. Только когда кукла исчезла из виду, Каролина закрыла дверь.

В первый день сентября, когда лето подошло к концу, радио Кукольника объявило, что в Польшу пришла война.

С запада пришли немцы, а с востока – русские. Словно палачи, решившие уничтожить эту страну, они разделили Польшу на две части.

Три недели Каролина и Кукольник в страхе жались друг к другу в магазине, когда в небе ревели самолеты «Люфтваффе». Кукольник молился. Он перебирал пальцами розовые бусины, словно они, как стежки Каролины, могли исполнять желания. Но его молитвы оставались без ответа. И тогда Кукольник принимался ходить взад-вперед по магазину или, слушая радио, переставлять незаконченных кукол на рабочем столе. Дикторы коротко объявляли о передвижениях войск и потерях, которые становились все более и более неопределенными.

Кукольник потирал рукой деревянную ногу – наверное, вспоминая поля сражений и тяжелые годы юности, которые он провел на войне. Морщины на его лице становились все резче, тени залегали все глубже.

– У меня даже нет пистолета, чтобы защитить нас, – говорил он. – Я его продал, когда вернулся домой, – не хотел его больше видеть.

Каролина несколько раз пыталась нажать большую тугую кнопку радиоприемника, пока наконец ей удалось его выключить. Она не могла его больше слушать – хороших новостей теперь не было.

– Немцы еще не пришли в Краков, и тебе пока не нужно ничего делать, – сказала она.

– Но они придут, – ответил Кукольник.

Каролине нечего было возразить ни сейчас, ни на следующее утро, когда булочник, с которым она из принципа никогда не соглашалась, высказал ту же мысль.

– В город почти не поступают продукты, – сказал Домбровский. – Я испек несколько последних буханок хлеба, и больше муки у меня нет.

Несмотря на тревогу, он все равно дал Кукольнику буханку хлеба и не взял за нее ни единого злотого.

– Если немцы нас убьют, когда войдут в Краков, на что мне будут деньги? – сказал Домбровский.

Булочник, как и многие люди, казался Каролине полным противоречий. Обычно он был груб с Кукольником, но иногда и вправду мог быть добрым.

И не успел Кукольник его поблагодарить, как Домбровский вышел из магазина и побрел в свою неработающую булочную, к своим шумным детям. Каролине вдруг захотелось, чтобы они выбежали ему навстречу, – она так давно не видела ни одного ребенка. Уже две недели Кукольник не открывал магазин, и столько же они не видели Рену.

Все ли с ней в порядке? Война такая огромная, а она – всего лишь маленькая девочка. Каролина хорошо помнила, что это такое – оказаться между огромных скрежещущих зубов истории и не знать, куда бежать.

К концу сентября радио сообщило, что члены правительства Польши выехали в Париж. Вожди сказали, что они не сдаются, но собрать армию, чтобы вернуть Польшу, смогут лишь за пределами страны.

– Настоящее правительство вернется, правда? И выгонит немцев? – спросила Каролина.

Обычно она без труда читала газеты, но теперь слова плыли у нее перед глазами. Она не хотела читать их, а тем более – верить им. Как такое могло случиться? Каролина прибыла в этот мир, чтобы найти волшебство и спасти свою страну от крыс, а люди не смогли предотвратить войну на своей земле.

– Я не знаю, – грустно сказал Кукольник.

Он так стиснул газету в руке, что типографская краска отпечаталась на пальцах и они стали похожи скорее на пальцы одного из поэтов, сочиняющих в кафе, чем на пальцы владельца магазина.