Олег Красин - кукла в волнах

На девятом выстреле рука дрогнула у моего оппонента. Оставался последний выстрел, когда я мог промазать, а соперник попасть и тогда бы была ничья. Но я, все также хладнокровно выстрелил и попал. Мы победили.

— Может, по второму разу? — неуверенно предложил мужичек.

— А зачем? — спросил я его, — игра сделана.

Уже повернувшись, чтобы уходить, достал три рубля и положил на стойку.

— Возьми, — сказал я своему бывшему противнику, — выпей за советских офицеров, я из них не лучший стрелок.

Возвращаться назад мне пришлось через Ростов, поскольку из-за задержки не попал на попутный борт до Нижней Калитвы. Ехать нужно было с пересадками из-за неудачного расположения Новолиманска — город находился в стороне от железнодорожной магистрали. Меня, вначале, подбросили на попутке до станицы Грушевской, а оттуда поездом махнул до Ростова.

Немного позднее, пока я трясся в поезде, мне вспомнилась стрельба в тире, свой кураж, ощущение внезапно свалившейся удачи, словно я случайно схватил бога за бороду. И почему я поддался на дешевую подначку этого недоделанного снайпера? Хотел покрасоваться перед публикой, перед Васькой? А если бы промазал и проиграл? Но военный не может проиграть, наша армия не проигрывает! Мне стало досадно. Глупая история и гордиться абсолютно нечем! С другой стороны, может, так и нужно? — идти напролом, наудачу, послав всех к чертовой матери. Идти и добиться успеха!

С этой извечной дилеммой, мучившей еще юного Гамлета, сталкивается каждый, кто поставлен перед выбором из двух зол. Но понимание сути происходящего не всегда позволяет найти легкий, безболезненный выход. Зачастую приходится прилагать несоразмерные усилия, чтобы выпутаться. Гамлету это не удалось.

Так я размышлял, пока убаюканный своими мыслями, незаметно не задремал под стук колес.

На перроне Ростовского вокзала уже горели ночные фонари, когда я вышел из вагона. В кассе мне предложили билет на подходящий поезд, идущий в нужную мне сторону, однако проблема была в том, что посадка на него ожидалась только в четыре утра. Время стоило как-то убить и лучшего способа, чем скоротать время, прикорнув на жестком деревянном кресле железнодорожного вокзала в компании таких же бедолаг-пассажиров, я не видел. Как вариант — была еще комната матери и ребенка. Сейчас найду мамочку! Я улыбнулся идиотским мыслям, пришедшим в голову. Да, детский возраст давно миновал, но всё же за дополнительную плату, там можно было найти койку. Пошарив по карманам, я с разочарованием обнаружил, что денег осталось мало — истратил в Новолиманске с Василием, когда мы обмывали мою победу в стрельбе в одном из местных ресторанов.

Купив небольшую булочку и бутылку кефира, я нашёл свободное место и сел на него, решив поужинать.

— Что старлей, проголодался? — послышался вдруг голос, прозвучавший откуда-то со стороны.

Как оказалось, он принадлежал молодому чернявому парню, моему ровеснику. Одет тот был просто: синяя выгоревшая на солнце рубаха, заправленная в мятые джинсы, на ногах военные полуботинки, одетые на босую ногу. Совсем как у Остапа Бендера.

— А тебе какое дело? — спросил я неприветливо.

— Да брось, старлей, пойдем, горло промочим, деньги есть…

— Слушай, чувак, иди себе, пока я тебя в милицию не сдал. Вон наряд ходит, — я показал на лениво прогуливающихся по залу ожидания двух милиционеров, высматривающих очередную жертву для вытрезвителя.

— Да ты что? Я же такой как ты, свой брат — военный, меня Игорьком зовут.

— Знаешь что, езжай на местный рынок, купи там голову свиньи и сношай ей мозги — ответил я грубо, поскольку разговор этот мне уже надоел.

— Не веришь? Видишь камеру хранения, — он показал рукой в сторону серых металлических коробок, выставленных у задней стенки вокзала в несколько рядов, — пойдем со мной, покажу!

— Что мне, делать больше нечего?

— Пойдем, пойдем! — не оглядываясь на меня, он пошёл к камерам и я, от нечего делать тоже решил прогуляться.

У одной из серых металлических коробок парень остановился и набрал код, быстро повернув три черные рукоятки на двери камеры. С сухим щелчком крышка открылась.

Заглянув через плечо Игоря, я ожидал увидеть дорожную сумку или, по крайней мере, ставший популярным в последние годы «дипломат», однако отсек камеры хранения был пуст. На дне небрежно валялись военные брюки, рубашка с галстуком. В глубине была видна фуражка, лежавшая околышем кверху. Между этими вещами разбросана мелочь вроде носового платка, расчески, зубной щетки без пасты, нескольких монет. Колоритный натюрморт довершали грязные форменные носки, торчавшие из фуражки. Видимо это они издавали ту вонь, которую я сразу почувствовал, когда неизвестный мне парень открыл дверь камеры хранения.