Джозеф Ганьеми - Инамората

Я был ошеломлен.

— И вам безразлично, что Флинн предал интересы «Сайентифик американ»?

— Никого он не предал, — возразил Фокс, — ну, может, сболтнул лишнего. Но он же не вышел из игры.

— Можете ли вы ручаться, что он не сделает этого в следующий раз?

— Мы заключили с ним джентльменское соглашение.

— Полноте, Флинн никакой не джентльмен!

Ричардсон закатил глаза.

— Бога ради, Финч, сядьте. И не устраивайте сцены.

Когда официант принес обед, подоспел метрдотель и предложил:

— Позвольте принести вам стул?

— Нет, спасибо, я не стану обедать.

— А следовало бы, — посоветовал Фокс, отправляя в рот кусок жареной утки. — Пора бы вам научиться расслабляться, Финч. Если вы все будете так близко принимать к сердцу, то раньше времени сведете себя в могилу.

— Лучше передохните и насладитесь ароматом роз, — посоветовал Ричардсон, указывая вилкой в окно. — Вон они там растут.

Я воспринял это как намек, что мне лучше удалиться, но, поглядев в окно, и впрямь увидел за большой застекленной дверью ресторана розовый сад, разбитый прямо на крыше. И хотя в это время года розы уже отцвели, несколько постояльцев, не боясь мороза, наслаждались открывавшейся сверху панорамой центра города.

Я повернулся к столу.

— Как я могу отдыхать! Ведь мы обещали Кроули оберегать их личный покой.

— Что-то я не помню о таком обещании, — возразил Фокс.

Я открыл рот от изумления. У меня побелели костяшки пальцев, так сильно я сжал спинку плетеного стула. Внезапно мне стало ясно, почему мои коллеги столь спокойно отнеслись к статье Флинна.

— А ведь вы, поди, рады, что Флинн сделал первый выстрел, верно? — сказал я и поспешил продолжить, не оставляя им времени на возражения: — Неужели вы думаете, что, выставив наше исследование на публичное обозрение, сумеете выкрутить мне руки и принудить меня проголосовать по-вашему.

— Поосторожнее, Малколм, — предостерег Ричардсон. — Он, похоже, так разозлился, что сам не знает, что говорит.

— Что ж, я и в самом деле разозлен, — признал я и, не утерпев, бросил им в лицо угрозу, которую подсказал мне вселившийся в меня бес: — Я настолько зол, что готов сам обратиться к газетчикам.

Фокс отложил вилку.

— Что ты сказал?

— Я говорю, что всерьез подумываю о том, не поведать ли мне репортерам истинную картину исследования, — заявил я. — Что «Сайентифик американ» волнует лишь повышение тиража, а не серьезное исследование проблемы. Что члены комитета больше времени проводят в разговорах, чем на сеансах. И что настоящему испытанию подвергается лишь бюджет расходов.

От моих слов Фокс и думать забыл про еду, но, когда он заговорил, голос его был холодным и ровным:

— Что вы хотите этим сказать?

Я открыл рот, чтобы ответить, но не смог произнести ни звука. Я не ожидал, что зайду так далеко.

— Если вы решили нас шантажировать, — произнес Ричардсон, выбирая ножом кости из рыбы, — то уж подготовили бы заранее список ваших требований.

И словно не желая бросать слов на ветер, он, к изумлению Фокса, не говоря уже о моем собственном, предложил мне помощь в составлении этого самого списка.

— Например, вы могли бы потребовать, чтобы Малколм прямо сейчас составил обращение в газеты…

— Что вы делаете? — прошипел Фокс.

— …и объяснил, что, несмотря на то что опубликовано в газетах, наш комитет еще не пришел к окончательному решению по поводу истинности дара медиума некоей Марджори.

— И вы полагаете, он согласится?

Ричардсон прополоскал небо глотком вина, задумался на миг и заключил:

— Полагаю, что да. По крайней мере, мне кажется, что вы его взяли за горло.

Я обернулся к Фоксу и подтвердил, что это и есть мое первейшее требование. В этот момент Фокс был похож на уличного актера из тех, что на потеху публики глотают всякие мелкие предметы — серебряный доллар, лампочку, часы, а потом возвращают их владельцам в том порядке, какой указывают зрители. Он с трудом выдавил из себя одно-единственное слово:

— Ладно.

Видно было, как непросто дался Фоксу этот короткий ответ. Но зрителю этого было мало. Неожиданная поддержка Ричардсона вдохновила меня.

— У меня есть еще одно требование.

— Да ты мелкий…

— Я, кажется, упоминал о репортере, которого встретил этим утром у дома Кроули? — продолжал я как ни в чем не бывало. — Из «Инкуайрер»? Молодой парень, примерно моего возраста. Явно пытается сделать себе имя. Уверен, что он будет рад возможности втянуть «Сайентифик американ» в скандал.