Зухра Сидикова - Актриса

Славик, Славик, что же ты наделал? Как теперь жить без тебя? Стаська плакала, прохожие таращились, какой-то пижон подвалил: «Девушка, давайте, я вас утешу!»

Отвали, никто меня теперь не утешит, кроме него. Даже не поговорил, не объяснил ничего, бросил как собаку в подворотне.

Долго сидела на скамейке, смотрела на его окна. Интересно, дома он сейчас? Просто спросить: почему, за что? Просто спросить и уйти…

Дверь открыла белобрысая лярва. Ничего себе, живёт она у него, что ли?

– Здравствуйте, – вежливо сказала Стаська, – а Славик дома?

– Нет, он отлучился ненадолго, скоро будет. А вы?..

– Я – Станислава. Разрешите? – Стаська решительно подвинула белобрысую плечом и вошла в квартиру. – Вы, наверное, слышали обо мне?

– Нет, – проблеяла та. – Но я вас вчера в спектакле видела, вы были…

– Великолепна? Спасибо, все так говорят. А я думаю, льстят, вчера я была не в форме.

Стаська вошла, огляделась.

Пахнет Славиком, вот и рубашка его на стуле. Взяла, не стесняясь белобрысой, прижала к лицу.

– А вы?.. – снова лепечет та. Лицо изумленное.

– А вы, – говорит в ответ Стаська, – наверное, сестра Славика, Мирра? Он мне про вас рассказывал. Правда, он говорил, что вам уже тридцать пять. Вот уж не подумала бы – вам больше тридцати четырех не дашь.

Белое нежное личико покрывается красными пятнами. И что за день сегодня?! Такие метаморфозы с людьми происходят – слова сказать нельзя!

– А я, – продолжает Стаська, – невеста Славика, наверное, он вам рассказывал обо мне? Мы очень любим друг друга, и здесь в этой квартире сделали вам племянника. Уже два месяца, – Стаська погладила себя по животу, – вот он, маленький. Славик почему-то уверен, что будет мальчик, а я хотела бы девочку. Вы представляете, какая будет красавица с его ресничками, его глазками? – тараторит Стаська, наблюдая за тем, как цепенеет и съеживается белобрысая. – Славик счастлив – не передать! Неужели он вам ничего не рассказывал? Вот уж странно – старшей сестре и не рассказал. Мы сейчас планируем свадьбу, нужно поторопиться – ведь вы понимаете: не хотелось бы в свадебном платье и с пузиком. Родители уже всё знают и ваши, и мои, уже и ресторан заказали, и заявление в заг подали. А вы когда приехали? Наверное, он сегодня вам собирался рассказать. Ой, что это с вами, что с вами?!

Ах, какие все слабонервные, боже ж мой. Сползла со стульчика, сидит, глазенками хлопает, бледная, как та луна на небосводе.

– Пожалуйста, попейте водички! Пейте, пейте, полегчает.

Зубки стучат о стаканчик: дзинь-дзинь-дзинь-дзинь!

Ой, и в дверь кто-то звонит!

– Сидите, сидите, я сама открою!

– Привет!

– Привет… А ты что здесь делаешь?

– Уже ничего… зашла тебя со свадьбой поздравить.

Смотрит через её плечо в квартиру. Глаза беспокойные, жалкие.

– Ты говорила ей что-нибудь?

– Говорила…

– Что? Что ты ей сказала?

– Правду. Чистую правду.

Взглянул так, будто убить готов на месте. Надо же, как его проняло. А она-то надеялась…

Оттолкнул её. Пошёл утешать…

Стаська взяла сумку, и вышла в открытую дверь, как в открытый космос.

До двух часов ночи она шлялась по городу. Сначала просто бродила по улицам, потом зашла в новое кооперативное кафе на проспекте Ленина. На пиццу и мясо в фольге денег не хватило. Заказала порцию грибного жульена и кофе. Кофе оказался прегадким, жульен – пересоленным. А тут ещё пьяный мужик привязался, приглашает танцевать – а сам на ногах не стоит. Пришлось спасаться бегством.

В парке встретила старых приятелей из музыкалки – Ромку с Петрушкой в компании двух замусоленных чувих. Посидела с ними, погорланили песни под гитару, пугая прохожих. Потом одна из подружек – тощая рыжуха – приревновала Ромку к Стаське, кинулась в драку, порвала ей блузку, свалила в колючий розовый куст. Стаська все ноги исцарапала. Мальчишки растаскивали, девчонки орали. Ромка клялся в старой любви, рвался проводить, отталкивая рыдающую рыжуху. Стаська послала всех по известному адресу и пошла домой по пустеющим ночным улицам.

Во дворе присела к старичкам, играющим в лото. Пожаловалась им на судьбу: «Хахаль бросил…» Старички проявили сочувствие, угостили стаканчиком портвейна. Стаська глядела на пылающие электрическим светом окна своей квартиры и уныло тянула время. Домой идти не хотелось.

Мама была в истерике. Папа на грани. Орали в два голоса, перебивая друг друга.

– Ты что – пьяная?! – вопила мама.

– Не пьяная, а выпимши, – икнула Стаська. – И вообще я спать хочу. Отстаньте от меня.