Мария Поледнякова - Как вырвать киту коренной зуб

– Будь у него дети, – продолжала Ева, послюнив палец и проверив, нагрелся ли утюг, – я бы слова не сказала. Но ведь это же не жизнь, Анна.

– Он любит меня.

– Так почему не разведется, наконец?

Некоторые вещи Анна и не пыталась объяснить матери. Эта была одной из таких.

– Хорошо, – обернулась к ней Ева, – я с твоим Индржихом потолкую сама.

– Прошу тебя, не вмешивайся ты в наши дела! – неожиданно резко сказала Анна и уже спокойнее добавила: – Будь добра, забудь обо всем, что я здесь тебе наговорила.

Ко всем проблемам еще и эта! Какое-то время назад Анна сказала своей матери, что Индржих женат, чтобы та не донимала ее досужими вопросами.

– И долго это протянется?

Анна молчала.

– Жизнь так ничему тебя и не научила.

Казалось, молчание дочери будет длиться вечно.

– С тобой нелегко, Анна, – продолжала Ева доверительным тоном. – Ты целых полгода со мной не разговаривала, когда я сказала тебе, что ПРИ ТАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ребенок не должен появляться на свет. Но ты настояла на своем. Ведь ты же представить себе не могла, что тебя ждет!

Анна строптиво тряхнула головой и со стопкой глаженого белья прошла в комнату Вашека. Нагнулась, чтобы уложить нижние рубашки и трусы в бельевой шкаф, и услышала глубокое дыхание Вашека. Ощутила нежный, такой интимный аромат детского мыла (несмотря на всевозможные протесты, этот грязнуля-замарашка спал теперь умытый), и когда приблизилась, чтобы закрыть его (с кем это опять он подрался во сне?), то увидела в косой полосе света, что падал сюда из комнаты, круглую розовощекую физиономию АНГЕЛА, из которого с седьмым ударом часов поутру проклюнется неутомимый мучитель.

Когда Анна вернулась в кухню, то, отбросив всю свою гордость, призналась матери, что заказала в «Чедоке» недельную путевку в горы, но с Индржихом бесполезно о том говорить, и она просит Еву, чтобы та поехала в Крконоше, забрав с собой Вашека.

– Но ведь я тебе уже втолковывала, что получить отпуск на каникулярный период – это в первую очередь привилегия матерей.

– Я сделала ошибку, что не пошла работать сестрой в хирургию.

– Если тебе это поможет, я буду дежурить в две смены. Выкрою день-другой и возьму Вашека к себе.

– Нет. Ничего не выйдет, – сразу же запротестовала Анна. – Ты хорошо знаешь – в доме обо мне известно всем и каждому. Еще наплетут что-нибудь Вашеку.

– Все равно рано или поздно Вашек все узнает. И долго ты надеешься это от него скрывать?

– Разве мало детей живут только с матерями?! – упрямо сказало Анна. – Ведь столько сейчас разведенных!

– Но ты-то не в разводе.

На другой день Анна объявила Вашеку, что можно начать собираться в горы, хотя сама плохо представляла себе, чем эта затея кончится. Услыхав такую новость, Вашек просиял и готов был пообещать все, что она пожелает. С легким сердцем он дал ей слово, что забудет и сторожа, и Герольда, и вообще всех женихов на свете.

Все, кто хотел выбраться на каникулы, выехали из города в пятницу или субботу. Только Вашеку пришлось прождать еще целое воскресенье, потому что у мамы утром и вечером были спектакли. В понедельник утренний поезд в Крконоше шел полупустым.

Край был погружен в легкую молочную мглу, а между деревьев проблескивали иногда первые робкие лучи солнца. После Турнова Анна с Вашеком остались в купе одни. Анна вытащила из клетчатой дорожной сумки коробку из прозрачного пластика с едой. Вашек с аппетитом принялся за первый жареный шницель. И вдруг услышал какое-то пыхтение. Оттолкнувшись от стенки, он проехал по лавке к дверям купе: по коридору к нему приближался огромный сенбернар! Вашеку уже спозаранку было чем похвалиться: такой крупной собаки он еще отродясь не видел. Как человек в этом деле опытный, Вашек знал, что на запах мяса собаку можно заманить куда угодно. Он стал пятиться по лавке назад, ласковым голосом зазывая нежданного гостя внутрь купе:

– Иди, собачка, иди сюда!

Анна, которая в это время наливала чай из термоса, резко обернулась.

– Да ты не бойся, – продолжал Вашек доверительно. – Это моя мама.

Одной рукой он показывал на Анну, а другой обнимал пса. Сенбернар и не думал пугаться.

Зато Анна охнула, увидев, что гость с аппетитом облизнулся.

– А ну немедленно прогони этого теленка!

Но сказать что-нибудь больше она не успела. Купе погрузилось в кромешную тьму. Было слышно, как вскрикнула Анна, но ее крик перекрыло радостное у-уканье локомотива.

Когда поезд выехал из туннеля, Анна, сидя на лавке, судорожно сжимала термос с чаем, коробка с едой была пуста, исчез и шницель из руки Вашека, только сенбернар с довольным видом облизывался. Вашек удивленно потрогал пустую коробку.