Альфред Андерш - Занзибар, или Последняя причина

Он все еще не вернулся, она предалась отчаянным раздумьям. Однако через какое-то время она услышала за дверью перешептыванье двух голосов. Полиция, со страхом подумала она, но дверь открылась, и вошел штурман. Он вошел с каким-то вызывающе наглым видом, держа в руке бутылку.

— У кока нашлось только это, — сказал он грубо. И поставил на стол бутылку и стакан. Судя по всему, он решил обращаться с Юдит презрительно. Он даже не счел нужным извиниться, подумала она. В этот момент она снова стала тем, кем была: молодой дамой с богатой гамбургской виллы.

— Вы заставили меня долго ждать, — сказала она.

Он мгновенно все понял.

— Вам надо уходить, — сказал он вместо ответа. — Если придет капитан…

Голос его звучал жалко, он сдался, весь его вид свидетельствовал о полной растерянности.

— А вы не будете пить? — спросила Юдит. Говорить больше было не о чем, и она могла позволить себе светскую беседу.

Он покачал головой. И налил полный стакан. Юдит пригубила. Это был лимонад.

— Капитан всегда носит ключи с собой, — сказал он подавленно.

Неожиданно Юдит разобрал смех. Она буквально не могла удержаться от хохота. Капитан унес в кармане ключ, ключ от ее побега, бегства от смерти. Но капитан ушел в город. Ее смех был неудержим, как пузырьки в зеленой бутылке с лимонадом. Она прочла этикетку. Apotekarnas Sockerdricka [3] Аптекарский сахарный напиток (шв.). — было написано на ней. Apotekarnas Sockerdricka, Apotekarnas Sockerdricka, повторяла она и смеялась, просто заливалась смехом, не в силах сдержаться, и вдруг поняла, что уже не смеется, а плачет, и, всхлипывая, она встала, прошла мимо штурмана с его порядочным, незрелым, выражающим полное непонимание, красным от стыда лицом и покинула каюту.

ЮНГА

Он незаметно проник в свой тайник на старом кожевенном заводе и в темноте осторожно поднялся по лестнице.

Он чувствовал запах пыли, заполнявшей дом, все помещения, двери которых болтались на оборванных петлях или были выбиты целиком.

На складе наверху еще был слабый сумеречный свет, вливавшийся через большое окно без стекол и через люки в крыше, вернее, просто через дыры, образовавшиеся там, где отвалилась черепица. Света было еще вполне достаточно, чтобы юнга мог видеть все, но даже если бы наступила полная тьма, он бы все равно сумел сориентироваться, потому что знал этот старый склад как свои пять пальцев. В углу, над которым крыша еще была цела, он и устроил свое убежище: за нагромождением ящиков располагалось ложе из соломы и старых мешков, имелось даже совсем нерваное одеяло; здесь он мог валяться и спокойно читать, даже ночью; он удостоверился, что горящая свеча или фонарик не были видны снаружи, так здорово он забаррикадировался. Никто никогда не приходил на склад, старую дубильню пытались продать уже много лет, но желающих не было, и юнга с весны проводил здесь столько времени, на сколько удавалось вырваться из дома.

Он нырнул в свой тайник, лег на одеяло, вытащил свечу и зажег ее. Потом он вынул из кармана «Гекльберри Финна» и стал читать. Через какое-то время он отложил книгу и задумался о том, что будет делать зимой, когда на складе станет слишком холодно. Хорошо бы раздобыть спальный мешок, подумал он, и вдруг понял, что скоро уже не захочет приходить сюда. Он приподнял доску, под которой прятал свои книги, вот они, все тут, но он впервые посмотрел на них с чувством недоверия. А ведь это были его старые знакомцы: Оливер Твист, «Остров сокровищ», несколько томов Карла Мая; и глядя на них, он подумал: книги что надо, но в них уже нет той правды, которая была раньше, сегодня все происходит по-другому; например, в книге описывается, как Гек Финн запросто убегает, а Измаила нанимают на корабль без всяких документов. Сегодня это исключено, необходимо иметь все бумаги и разрешение родителей, а если убежишь, так тебя быстро сцапают. Но все-таки должен быть способ бежать отсюда, подумал он, ведь это невыносимо — ждать неизвестно сколько лет, чтобы что-то повидать в мире, да хоть сколько прожди, и то неизвестно, удастся ли. Он вытащил одну из своих географических карт и развернул ее, он нашел Индийский океан и прочитал названия: Бенгалия, Читтагонг, Мыс Кумари, Занзибар — и подумал: зачем я живу на свете, если не могу увидеть Занзибар и мыс Кумари, Миссисипи и Южный полюс. И тут он понял, что любимые книги больше ничего не могут ему дать; он уложил их вместе с картой под доску и закрепил ее, потом погасил свечу и встал. Он почувствовал, что старый склад уже ничего для него не значит, это всего лишь тайник, это слишком мало; ему нужно другое — ему нужна Миссисипи. Прятаться больше не имело смысла, смысл имело только бегство, но для этого не было возможности. Скоро ему стукнет шестнадцать. Тайник и книги отныне оставались в прошлом.