Мирко Благович - Начало истории (СИ)

Как же хорошо, что мы выбрали общепит!

***

За год подработки я попробовал себя везде – в грузчиках, снабженцах, калькуляторах пищевых карт, в кухонных работниках – помогал на кухне чистить картошку и лук, перемалывал фарш. В свободные минуты толкался у кладовщиков в подсобке, почитывал приходные накладные и сертификаты качества. В общем, за стойку бара я вышел вполне себе подкованный. К тому времени я осилил курс специальной подготовки, разобрался с барным инвентарём, постиг секреты миксологии и декора коктейлей, вызубрил кассовую дисциплину, познакомился с постоянными клиентами бара (и они со мной тоже), пообтёрся и набил руку. Меня уже не пугали неразборчивые накладные, акцизные марки и непредсказуемый кассовый аппарат. Прогнав меня по всем пунктам теории и практики, наконец-то наш главный бармен Юрий Константиныч – стреляный воробей кафешных сражений, вскинул руки и воскликнул заветное: «Готов, студент!»

– Неужто готов, Константиныч? – ощущая под горлом приятный холодок волнения, переспрашивал я у Юрика.

– Ну!

– Смогу ли? – всё ещё не верилось мне. А у самого в мыслях уже складывалась картинка, что и как я буду делать за стойкой.

– Точняк, Вита́с, гото-о-ов! – лыбился Юра. – Кудыть ты денешься, сможешь!

И вот, в ближайшую субботу, в свободную от учёбы смену, я впервые пошёл за стойку один! Без учителя-дублёра! Сам!

Бежевая сорочка. Тёмные наутюженные брюки. Стрелки на брюках – того и гляди, чтобы не порезаться. Белые носочки и чёрные напомаженные туфли. Узенький фирменный галстук. На матовом бейджике строчным узором красовалась броская надпись «бармен Виталий». Блин, как же это было для меня круто! Всё складывалось, как в настоящей, пока ещё неизведанной и неисследованной мною взрослой жизни. Официальное оформление, трудовая книжка, приходные и расходные документы, заработная плата, коллектив, служебная ответственность, работа с посетителями. Даже дух захватывало!

Всякое бывало на смене. Встречались щедрые клиенты, а иногда и очень даже жадные. Бывали и семечники, и стояки. Когда густо, когда пусто. Бывали и спокойные вечера. Бывали и скандалы в зале, бывали и драки. Чаще всего подвыпившие задиры опасались лезть в рукопашную, и тогда закручивались долгие словесные народно-уличные баталии:

– А ты кого знаешь?

– А чо такое?

– Ну, так, если борзый такой, назовись…

– Ну и назовусь…

– Вот и назовись!

– А чо, думаешь, типа, трухнул?

– Да по-любасу!

– Да вот хрендель ты угадал!

– Ну?

– Кабана знаю! А ты?

– Хм, Кабана?.. Ну, ничо так…

– А ты?

– А я с Гвоздём давеча тусил!

– Хм… с Гвоздём? Гвоздь – это нехило. Но и Кабан ведь тоже нехило, да?

– Гэх! В натуре, Кабан тоже нехило.

– Ну так и чо?

– Ну так и ничо!..

Подобные расклады могли продолжаться и полчаса, и час, и даже целый вечер. В конце концов, противоборствующие стороны бодаться уставали, спор терял градус, переходил в разговор по душам, следом шло признание каких-то своих нечаянных косяков и распитие «мировой» чекушки…

С посетителями и посетительницами бара перезнакомился я довольно-таки скоро. Сарафанное радио сработало, как всегда, исправно и молниеносно. «На смене новый пацан! Простенький, мутноватый, зато вменяемый, – шептались шустрые девчонки во дворах. – Даже если денег нет, в долг записывает!» «Новый чел за стойкой, – басило пузатое начальство автопарка, неоднократно замеченное в разнузданных пьянках и потере административного имиджа. – Ничего так, шефу про нас вроде бы не сеет. Свой пацан будет!» «Наметили вначале пробить типка́, чёй-то он лажевый какой-то, – хмуро размышляла поселковая блатота, – а опосля он как-то отговорил нас от палёнки, предложил другой фунфырик опрокинуть, покрепше, почище. Вроде, халдей своячный оказался, покатит!» О том, что я был сыном хозяев, я скромно помалкивал. Так было спокойнее.

Очень быстро стало заметно, как моя выручка от продажи коктейлей, коньяка и хорошей водки бьёт самые дерзкие рекорды бывалого Константиныча. План по коктейлям выполняло и перевыполняло женское народонаселение планеты. Коньяк предпочитали «икарусники» и начальство автопарка. Под коктейли и коньяк улетали шоколадные плитки, фрукты, конфеты. Водку последовательно и в огромных количествах уничтожала блатота. А много водки – это плюс пару подносов украинских горшочков в кассу. В общении с автопарковскими мужиками и поселковыми пацанами смена моя протекала просто, без напряга. Общались, смеялись, рассказывали друг другу анекдоты, я подливал в рюмки заказанное спиртное, подавал нарезанный лимончик, щёлкал зажигалкой, разливал по бокалам пиво и напитки. Если что-то не получалось, подкреплял свои неумелые действия взрослым крепким матючком (для солидности). Перед девчонками, опытными и настырными завсегдатайками, я по-честному краснел, робел и заикался. Что поделать – студентик! Молодо-зелено…