Мирко Благович - Запрограммированная планета (СИ)

Как-то собрались на лавочке у нашего магазина Славуня, Олюшка и Наташа. Покупателей не было. Обед. Девчонки обсуждали поселковые новости, сплетничали, щёлкали семечки. Пока толклись у лавочки, кто-то из них случайно вступил в неприятно пахнущую кучку, заботливо сформированную Кузей прямо у крыльца магазина.

Сижу в бухгалтерии, работаю. Вдруг слышу, на улице крики: «Кузьма, скотина такая! Свинюка невоспитанная! Опять насрал у крыльца, подлец! Это уже не в первый раз. Сколько же можно?! Коне-е-ечно, жрать круглые сутки. Распёрло, заразу, не кот, а какая-то нога!» Вот так и прилипло вместо Кузи – Нога да Нога. В общем, поменяли коту паспорт. Стал Ногой.

***

Но расстроенной Славуне сейчас было не до шуток.

– Николаич, во-первых, прекращай называть меня партнёром, ты же знаешь, меня это бесит. Во-вторых, при чём тут наш Нога?

– Совершенно ни при чём, сестричка! Шутка юмора. Так, просто, посмеяться. Чтобы вас, как и меня, столбняком на полдня не накрыло.

Олюшка спрятала лицо в ладони и молча просидела так несколько минут, слегка покачиваясь на стуле. Затем убрала руки. В её глазах стояли слёзы.

– Когда это закончится, а? Снова змеюку на груди пригрели! – всхлипнула Олюшка. – И как же она это делала? И что дальше?

– Всё элементарно, Олюшка! – вздохнул я. – Славуня отлучалась во время ревизии, ну, к примеру, в туалет, или за документами в бухгалтерию, или заваривать кофе, а Наташа под видом сверки брала её тетрадь, пристраивала рядом со своей и нагло дописывала единички, двойки и тройки. Было пять – стало пятнадцать, было сорок – стало триста сорок. А у себя в тетради изначально завышенные данные рисовала. Разницу забирала товаром или деньгами из кассы. Вот так-то. А дальше… что дальше? Жить, как жили, быть внимательнее и осторожнее. Суперпорядочного и скромного продавца Наталью – в отставку! Сволочь такая! Хотя… попали мы, конечно, на кредит, блин! Нефиг делать, попали!

– Как же ты её вычислил? – несколько успокоившись, удивилась Олюшка. – Это сейчас, когда всё знаешь, исправления видны как на ладони. Мало того, что приписывала цифры, так смотри, даже цвет пасты отличается. Внаглую лепила единицы светло-синей пастой рядом с цифрами Славуни, написанными более тёмным цветом. Разрыв сердца. Вот же бесстыжая! Фломастерами она, зараза, в боксе торговала!

Из оцепенения Олюшка постепенно приходила в негодование. Я её очень даже хорошо понимал.

– Да как вычислил… Обычная математика. Совпадение. Воля случая. Сидел за столом, пересчитывал ревизию. Сверял записи. Когда смотрю, что за напасть? Против графы «пельмени» записано «двадцать четыре». Я обратил внимание. Если в остатках двадцать четыре пачки, следовательно, завезли минимум двадцать пять, правильно? Или тридцать. Думаю, когда это мы стали по тридцать пачек пельменей заказывать? Чи ни, ё-моё, продукт! Куда их столько? Хотел пойти, у Славуни уточнить, когда присмотрелся ближе… мать честна́я! Двойка одного цвета, а четвёрка – другого. Пробил поступления по компьютеру – и точно! Оказывается, не зря красные цифры в мониторе мигают! Смотрю, в приход поставщики завезли всего десять пачек. Шесть, получается, мы продали, четыре осталось. Жадность фраера сгубила. Организовала бы Наташа из четырёх пачек пельменей четырнадцать, я бы, может быть, и не заметил. Но прибавлять в отчёт по двадцать фиктивных единиц неходового товара – это, конечно же, риск. Ну а дальше – как по нотам. Принялся я просматривать все колонки подряд. Гляжу, а там приписок – точно на несколько тыщ потянет! И это только за одну смену. Поставила себе на карманчик три-четыре косарика – жить можно!

– Мой Николаич любименький! – Олюшка нежно пригладила мой одураченный безденежный чуб. – Мой зоркий дире х тор!

Я заурчал, словно сытый Котофеич. Вернее – как Нога после второго ужина. Может, ну её в пень, эту Наташу? Сколько таких было? Хотя, нет. Таких мы ещё точно не встречали. Поэтому в пень не получится. И в колоду тоже. Нужно что-то предпринимать.

– Определяться с ней нужно, девчонки. Что будем делать? Ничего не скажешь – продолжит деньги тырить. Или товар выносить. Скажешь – сбежит. И кассу на посошок слямзит. А скоро зарплата и следующая ревизия. Сейчас такой скользкий момент, и затягивать нельзя, и торопиться не стоит. Может быть, в Генеральную Ассамблею ООН нажаловаться? – улыбнулся я.

– Что делать, что делать! Какая там Ассамблея! Дыба и чистосердечное признание! – нервно рассмеялась сестричка.