Мирко Благович - Запрограммированная планета (СИ)

Я вылез из-за стола, клацнул электрочайник и наколотил себе чайку. Взял печенюшку, поудобнее пристроил под руку ароматно дымящуюся кружку и снова уселся за стол. Сижу, сёрбаю зелёный чаёк, хрумкаю печенье, пересчитываю, бурчу, и опять складываю, вычитаю и умножаю.

Прошло часа четыре. Перелистывая последние отчёты, я уже собирался заканчивать. Четыре часа впустую, как вам это?! После стольких напрасных усилий внутри меня горело единственное желание – схватить эти ненавистные тетрадки, скомкать, размахнуться, от души запулить их в шкаф и забыть про ревизии хотя бы на полгода. Я уже дёрнулся было встать из-за стола, как вдруг случайно зацепился взглядом за столбики с пересчётом полуфабрикатов – последние столбики в отчёте. Какими-то они мне показались негармоничными. Зацепился… за столбики… и… Не может быть! Я не поверил своим глазам! Наклонил голову прямо к тетрадке. Уткнулся любопытным носом чуть ли не в клетчатый лист. Прищурясь, навёл резкость. Отстранился. Опять присмотрелся. Словно громом шарахнуло! Электрический ток по позвоночнику! Что же это такое? Ребята! Что? Это? Такое? Мерзкая догадка ворвалась в голову, словно вихрь. Я ведь не тупица. И всё-таки. Какой же я тупица! Теперь всё становилось на свои места…

***

Обнаруженный секрет оказался настолько гнилым, смрадным и подлым, что эта грязь намертво пригвоздила меня к стулу. Сразу почему-то вспомнился прожорливый кредит. Вспомнились фашистские банковские проценты, в три горла пожирающие наши отнюдь не баснословные заработки. Вспомнился родительский Форт-Нокс. Да и сами родители тоже вспомнились – понурившиеся, горестно покачивающие головой. Они, наверное, так и не дождутся от своих детей – оболтусов, проходимцев и неудачников, поддержки и опоры в старости.

Я согнулся за столом и обхватил голову вялыми руками. Почувствовал тошноту. Мутит, блин. Горло придушил какой-то горький плотный ком. Тяжело дышать. Отпустило. Вторая волна! Снова отпустило. Какая-то слабость. Сердце щемит, что ли? Тебя ещё, моторчика, не хватало! Попытался проглотить вязкий комок. Ну и состояние. Как будто после двухнедельного гриппа из кровати на свет белый вылез.

Разочарование было слишком велико. Слишком! Невидящим взглядом я уткнулся в помятые тетрадки. Мыслей нет, эмоций нет. Сижу, тупо уставившись на какую-то букашку-таракашку, отважно ползущую по тетрадному листу. Теперь понимаю выброшенных на берег дельфинчиков. Хочется вдохнуть полной грудью, а что-то мешает, и воздух как будто убрали. Апатия. Промозглое безучастие. Ватное безразличие. И опять разочарование. Жгучее, противное, мучительное отрезвление! Только бы сейчас никто не зашёл в кабинет. Не хочу никого видеть. В бухгалтерии тихо, спокойно. Можно собраться с мыслями. В коридоре тоже тишина. Слышно, как в магазине заразительно засмеялась Наташка. Славуня в ответ что-то добавила скороговоркой. Девки загалдели – и снова «ха-ха-ха»!

Немного посидел, успокоился. Приоткрыл тетради с отчётами. Посмотрел. Закрыл. Приоткрыл. Опять зыркнул на цифры. Снова закрыл. Слегка оправившись, я почувствовал что-то вроде любопытства учёного-микробиолога, которому бактерии-актиномицеты доверили свои сокровенные тайны. Открыл тетрадки. Разложив перед собой отчёты и затаив дыхание, я попытался уже трезвее разобраться в этих роковых записях.

Что я могу сказать? Шедевр подлого искусства! Ещё одно ведро дерьма в душу. И ещё одно ведёрко опыта. Нет, маловато беру! Бочка дерьма и бочка опыта! Не меньше.

Деятельница! Бесстыжая! Просто негодяйка!

Чуть-чуть отпустило. Теперь можно и водички нахытнуть. Могу осилить тяжесть стакана. Я плеснул из графина воды и жадно приложился к гранёному стакашке. Какая вкусная водица. Холодненькая. Лихорадочно толкаясь, мысли удобно устраивались по своим местам. Снова заглянул в тетради. Шедевр! Сказать, что в этот момент я был шокирован – не сказать ровным счётом ничего!

***

Всё оказалось просто, как две копейки в советском телефоне-автомате. При парном снятии остатков ошибки исключены. Если умышленно или нечаянно записать в тетрадку неверное количество того либо иного товара, ошибка выяснится моментально, поскольку данные не сойдутся с цифрами в отчёте напарника. Или же ошибка должна быть задвоенной. В паре Славуня – Натали таких задвоенных ошибок оказалось расписано на три листа. Но самое гадкое заключалось в том, что задвоенные данные в тетрадях были проставлены явно умышленно.

Секрет, повторюсь, оказался прост: выставлено на полке пять бутылок шампанского. Пересчитали. Пять. Лёгкое движение руки, добавляем в отчёт единичку перед пятёркой, фиксируем на бумаге не пять, а пятнадцать бутылок игристого. Две упаковки чая? Нет, неправда! Ставим перед двойкой жирный кол. Двенадцать упаковок чая отборнейшего качества! Вот так-то лучше. Сорок пачек спичек? Пересчитали. Да, сорок. Добавляем впереди четвёрки троечку. Триста сорок смотрится внушительней, не правда ли? В общем, завышай у себя и незаметно дублируй в отчёте у напарника остатки товара, и будешь в вечном почёте у лоховой администрации. А параллельно выгребай из магазина чего душе угодно, никто и не заметит. Свежая бесплатная колбаса – пожалуйста. Молоко, рыба, пельмени – без вопросов! Окорочка, сосиски? Будьте добры! Коньяк на ближайшее торжество – легко! И коробку конфет к нему. Домашний холодильник уже забит? Ничего не нужно? И праздники прошли? Что ж, в этом случае щедрее добавляем в отчёт фиктивных пачек, бутылок, пакетов и банок, а несколько крупных купюр из кассы просто кладём себе в кошелёк. Пригодятся. Коль не нужны продукты, возьмём деньгами.