Ксения Спынь - Дальний свет

И что за нужда была Сибилле говорить это сегодня утром…

Она нашла Жанчика там, где и думала найти: в коридоре, на пути к тайному складу, который давно уже перестал быть тайным. Та стояла спиной к Сашеньке, привалившись боком к стене, и, похоже, не собиралась идти дальше.

Как будто бы…

— Жанчик, — негромко окликнула Сашенька, осторожно подошла ближе. — Ты ведь всё ещё играешь? Да?

— Конечно, играю, — голос звучал весело, разве что чуток принуждённо. — Как же иначе?

— Точно? — Сашенька остановилась в двух шагах позади. Надо бы зайти спереди, понимала она. Надо бы, но становилось страшно, удушающе страшно. — Может, позвать остальных?

— Тссс. Не кричи. Дай мне красиво умереть.

Лаванда не успела досмотреть, чем закончилось сражение: настойчивый трезвон разбил картинку, и зеркальная стена опять сдвинулась.

— Госпожа Мондалева, здесь некоторым образом чепэ, — затараторил в трубку назначенный Лавандой зам (как ответственный за поиски амулета он наделялся особым статусом и имел прямой выход на неё). — В «ящике» начались беспорядки, пресечь их оперативно не удалось… Глина с большой вероятностью утеряна, но поиск идёт на всех направлениях…

— Я знаю, — устало вздохнула Лаванда. — Продолжайте дальше как должно.

— Я извещу вас, как только… — она положила трубку.

И что тем людям в амулете. Будто они и вправду могут понимать, что это и для чего должно служить.

Да и клементиновские хороши. Ничего не умеют толком, а ещё назвались спецотрядом. Халтурщики на содержании.

— И всё из-за одной безумной фанатки, — проговорила она зеркалу. — Нет, это никуда не годится.

Зеркало молчало, лишь пыталось отразить ей что-то — будто чего-то она не видела раньше в своём лице.

— Да. Совершенно никуда не годится.

Небо начинало светлеть.

Сначала осторожно, по краешку, потом зеленоватый просвет въелся в темноту, а темнота посерела и сильно потеряла в глубине, как теряет истасканная идея. Следом же зеленца растворилась в восходных лучах и освободило место просторному жёлтому.

Рассвет теперь был поздний.

— Может, останемся до вечера? — Феликс оторвался от окна. — Днём ехать опасно.

— Деньги, — напомнила Китти. Она уже почти собралась и закалывала на ходу пучок.

Феликс, вспомнив, кивнул. На «ещё раз четыре комнаты» ушла бы почти половина всего, что у них есть сейчас, а впереди ещё ожидало неизвестное завтра…

Возможно даже, это комнатка потом вспомнится как последнее светлое пятно на пути… даже не хотелось догадываться, куда. Феликс проскользил взглядом по прикроватному столику, светлому дивану с шершавой, под плетёную, спинкой, высокой тумбочке у окна…

— А что это? — он моментально оказался у тумбы.

Китти обернулась. На мгновение растерянность, вина и ожидание непременных кар неведомо откуда мелькнули на её лице, но лишь на мгновение.

— А. Это передала мне девушка из «ящика». Забыла посмотреть.

Феликс настороженно глянул на неё, потом на этот предмет. Нечто маленькое, ближе к шару, однако не вполне ровное, завёрнутое в измятую розовую бумагу. С одного краю она топорщилась, и Феликс с опаской разворошил пальцами обёртку.

Сквозь розовый проглянула яркая зелень. В тот же миг по пальцам неприятно прошёл разряд, но Феликс даже почти не заметил и, на мгновенье отдёрнув руку, торопливо развернул бумагу.

Пробормотал:

— Дежа вю…

Второй раз он стоял вот так — на расстоянии касания, медленно укладывая в голове, что это оно, именно оно.

В первый раз ему показал Гречаев. Отгороженный закуток конспиративной квартиры, коробка из-под какой-то мелочи (дамочки в летних светлых платьях и с зонтиками гуляют по лугу)… «Это мел, Феликс — да, тот самый колдовской мел. Да, он настоящий. Думаю, если ты теперь с нами, тебе можно и даже, пожалуй, полезно его увидеть». «А подержать?» — тут же подхватил Феликс. Гречаев снисходительно улыбнулся: «Можно, но я бы не рекомендовал. А вот, если, не дай Бог, какой-то форс-мажор и надо будет организовать перевозку, передержку… да просто похранить у себя какое-то время — тут я на тебя рассчитываю».

Феликс радостно кивал и втайне ждал форс-мажора. Знал бы он тогда, как это будет…

(«Я запишу её сейчас, кто-то должен с этим покончить. В конце концов, писать буквы он должен. Серьёзно, едва ли это смертельно. А тебя, Феликс, — твёрдая ободряющая улыбка, — тебя я назначаю своим ассистентом. Если что… А впрочем, ты и так всё знаешь»).

Он ещё раз навязчиво провёл пальцами по зелёной штуке.