Ксения Спынь - Дальний свет

Но этого они не услышат, поняла она, глядя на клокочущую массу. Можно взывать раз за разом, чертя по воздуху огненные письмена, можно раздарить по искрам собственное сердце, — всё будет не то… Нет, им нужна совсем другая музыка.

Поодаль от самой гущи, под прикрытием солнца-колеса стояла палатка торговца. Его зелёный кафтан по-кошачьи поблёскивал в сумраке под навесом и навевал воспоминание о другой зелени…

«Глину взял ярморочный торговец — продавец чудес, что на поверку оказывались ловкими и искусными поделками. Обманывая, он говорил правду, и, не переставая хитрить, дарил надежду, а потому выбирался из любых неурядиц и, когда проходили невзгоды, вновь всплывал лукавым маяком».

Она подошла к палатке, положила на прилавок белую личину.

— Мне нужна другая маска.

Торговец улыбнулся с хитринкой, в глазах его бегали тревожные искорки.

— Зачем вам маска? Лучше этой дудочки всё равно не найдёте.

Она взяла в руки предложенное — белую лёгкую дудочку с аккуратными прорезями и тонким завитым узором. Внутри неё, темнее ночи, будто отливал чёрным металл.

Она снова посмотрела на торговца: маску тот сразу убрал за прилавок.

— Скажите, а это не вы первый владели колдовской глиной?

— Я, — довольно кивнул тот. — Точно я.

— И где же она сейчас?

Тот улыбчиво и уклончиво повёл головой:

— А это уже другая услуга… Впрочем, можете отдать взамен ещё что-нибудь: к примеру, ваш мел или этих чудесных птиц…

— Ладно, — она отвернулась от хитреца. — Я сама узнаю.

Там, заметила она, посреди пёстрого балагана золотился фонтан. Струи его взлетали и опадали вниз, осыпая брызгами высокий массивный трон, но место славы пустовало.

Незримая, она прошла и взобралась на самый верх, где лишь едва брызги касались её рук, и попробовала три такта.

Толпа смолкла. Они оборачивались с распахнутыми глазами, и ноздри их шевелились, уловив новое, необъяснимое и невольно волнующее. Они сгрудились вокруг фонтана: некоторые щёлкали пастями и тут же припадали к земле, другие смотрели очарованно, готовые по приказу идти хоть на край света… И теперь она видела, что под костюмами и масками скрывается всё одно и то же.

Крысы. Софи была права.

Что ж… Она улыбнулась и заиграла свою мелодию. Брызги фонтана наполнились новой силой и устремились вовне могучим потоком. Небо же наверху застили тучи: пусть пойдёт дождь, величайший дождь всех времён и народов. Он очистит это место.

Могучее и спокойное, ползло ещё солнце-колесо…

Лаванда открыла глаза: всё это заняло не больше пяти минут. Она приподнялась, взглянула в окно.

Дальние здания уже скрадывал туман. Тучи сошлись наверху, не оставив просветов, и начинал капать медленный крупный дождь. Она знала, он зарядил надолго.

Гречаев запер квартиру изнутри, повесил на крючок промокший плащ. От дверей машины до дверей дома — два метра, но ливень припустил такой, что хватило и их.

Из коридора на него вылетели два маленьких смерча (один с косичками).

— Папа, папа! А правда, что истории больше не будет?

— Ну-у… Не совсем, — осторожно ответил он.

— Ураа!

Обо умчались обратно в комнату.

«На самом деле, ещё много чего не будет, — мог бы добавить он. — Но неважно: к нам это всё равно не имеет отношения».

Кое-что начинало беспокоить — отдалённо пока, как бы между прочим. Но, что бы ни случилось, это никогда не коснётся этих двоих, никогда не коснётся Ольги. За это он мог поручиться.

Ольга, миловидная женщина с мягкими чертами лица — в юности она чем-то походила на госпожу Мондалеву — сидела у телевизора, вся поглощённая вечерними новостями.

— Ну, что рассказывают? — осведомился у неё Гречаев.

— Представляешь, на городской пруд слетелись чайки!

— Неужели?

— Да. Говорят они прилетели с севера, и теперь им как-то надо ужиться с тамошними лебедями, — Ольга обернулась, удивлённо покачала головой. — Никогда такого не было. Что же будет зимой…

Дорога впереди бежала ровно и уверенно, и было светло. Они двигались в стороне от основной трассы, но та мелькала то и дело по правую руку и не исчезала совсем из виду.

— Когда определимся с местом, — подал голос Феликс, — попробуем выйти на публику?

— Вряд ли. Без тех бумаг нет смысла начинать, — Китти задумалась было над чем-то, но тут же снова сосредоточилась на дороге. — Надо будет что-нибудь измыслить потом. Чтоб это хоть немного убеждало.

Феликс усмехнулся:

— А так? — с торжествующим видом он выложил бумаги поверх бардачка.