Ксения Спынь - Дальний свет

— Но где ты всё-таки сама? Может быть, нам надо что-то сделать?

— Не нужно, правда. У меня всё нормально.

Китти отключила телефон.

Затем, скорее на всякий случай, чем из реального опасения, достала сим-карту: больше никому не случится использовать этот номер в каких бы то ни было целях. Симка легко сломалась в пальцах. Обе половинки соскользнули вниз и затерялись в выбоинах и трещинах за лавкой.

Вот и всё. Хотя, возможно, и её номер давно успели вычислить, может… Да что угодно может. Но то, что оставалось в её силах, она сделала.

Китти снова опрокинулась навзничь, но не стала закрывать глаз.

Морозный зимний вечер охватил Ринордийск. Снег выбелил дорожки парка, и на них оставались чёткие цепочки следов, оставленные разными людьми. Сами люди почти не встречались здесь в такое время, и она привыкла проходить парк в одиночестве, когда возвращалась домой после пар: так было спокойнее. Так можно было укрыться в темноте, зная, что тебя никто не выследит, или бежать наперегонки с собственными тенями, когда между двух рядов фонарей их высвечивалось по пять или шесть штук на дорожке.

Фонари распушались рыжими шарами в небе, бездонном, льдяно-чёрном — совсем как та декабрьская ночь, что когда-то увидела её рождение.

Справа от дорожки, за высоким старым деревом что-то шевельнулось. Китти заметила, но не подала виду и просто продолжила путь.

Через минуту шелохнулось снова, кто-то даже неловко хрустнул ветками. Ещё через полминуты с соседнего куста свалилась огромная снежная лапа.

Китти остановилась.

— Господин Шержведичев, если вы хотите проводить меня домой, то по дорожке идти удобнее.

Феликс вылез из-за кустов несколько смущённо, но одновременно с видом, будто так и планировал.

— А с чего ты решила, что это я?

— А ты думаешь, так хорошо спрятался?

Феликс обошёл её и, встав почти спиной, небрежно окинул взглядом тёмный парк.

— Я вообще-то не думал тебя провожать, очень надо. Просто хотел удостовериться, что ты дойдёшь.

Китти удивлённо подняла брови.

— Почему же я должна не дойти?

— Ну, знаешь… Бродят иногда всякие личности. И намерения у них не лучшие.

— Надо полагать, при виде тебя они тут же откажутся от своих намерений, — Китти потупила взгляд в снег, чтоб не улыбаться уж слишком заметно.

— Ну прекрати смеяться! Вообще не смешно.

Китти тихо захихикала.

Феликс отвернулся от неё и гордо встряхнул головой.

— Ладно, пойдём, что уж там, — он протянул руку.

Китти посмотрела на его ладонь и снова на него. Надо бы ещё столько рассказать, о стольком предупредить, мелькнуло в голове, ведь он меня совсем не знает. Но если и вправду можно забыть хоть на час о разлетевшихся тенях и о том, что увидят в твоих глазах, если вглядятся слишком пристально… Наверно, это было бы неплохо.

Она протянула руку в ответ.

— Только учти, я живу далеко. Вернёшься за полночь.

— Ничего, не в первый раз.

— Не в первый раз провожать девушек с окраины?

— Не в первый раз гулять по ночному Ринордийску, — он, похоже, опять на что-то обиделся. Но тут же, взглянув вперёд, спросил. — Правда, он красивый?

— Да, — ответила Китти. — Правда.

Ночь окружала их сумерками и тысячами огней — это светились дальние многоэтажки и извилистые линии трасс. Город вёл их своими дорогами, не давая заплутать и сбиться с пути, выгибая невзначай спину мостом или бросая взгляд жёлтых глаз на свернувшую в потёмки тропу. Вокруг фонарей же кружила мелкая крошка снега.

— Встань, мразь!

Китти поднялась, механически одёрнула пальто.

Перед ней стояли двое спецов. Один махнул в сторону дверей:

— На выход.

— В затылок? — проходя мимо него, осведомилась Китти.

— Харе болтать, — второй стоял подальше и мнительно оглядывал пол и стены, будто заподозрил что-то.

— Ладно-ладно.

Все трое вышли из помещения и двинулись по коридору. Свет здесь горел тускло, и стены были затёрты, обшарпаны. Снаружи глухо и печально подвывал ветер.

Путь закончился маленьким закутком, обшитым железом. Спецы остановились, дав Китти пройти несколько вперёд.

Похоже, что здесь. Китти затормозила и встала. Вполне возможно, подумалось ей, этот закуток и листы железа — последнее, что она наблюдает. Больше не будет ничего.

«Ведь эту стенку ты видела во всех своих снах? Тех, где пули бьются о металл?»

«Да. Наверно, эту».

Вполуха она слышала, как переговариваются спецы у неё за спиной. «Что, здесь?» — «Давай ещё, наружу» — «Какое наружу, ты видел, что там творится?»…