Ксения Спынь - Дальний свет

Не волнуйся, бензина хватит на целый перегон. А дальше — другой пункт, и, надеюсь, в нём будет заправка. Хорошо, что нам теперь не нужны деньги.

Иногда они видели, как сбоку от них маячат те, другие — чужеродные создания с металлическим отсветом по каркасу. Они сжигали леса и осушали реки, затянутые льдом, уничтожив же, двигались дальше. Однажды совсем рядом проплыл недорушенный ещё город. Существа дожирали его — высокие дома-башни складывались в гармошку и проваливались куда-то вниз.

Они тогда поспешили уехать.

Может быть, так и выглядит война?

Не знаю, Феликс. Не знаю.

Иногда попадались приземистые угловатые здания — заводы или железнодорожные депо. Они не работали, но в них можно было укрыться на время, а порою найти даже что-то полезное. Попадались телефоны и радио, но увы, они не работали, и по железнодорожным веткам никогда не проходил ни один состав. Только деревянные столбы начинали порой тянуться вдоль трассы, удерживая в снег и метель провода.

Казалось, в то время, когда мы встаём против одних, другие встают за нас. Казалось, это схватка не на жизнь, а на смерть, и что для нас всегда будет помощь, оттуда, откуда не ждали. Казалось, даже если конец — есть что-то, что подхватят другие, как знамя, подхватит сам мир.

Но мира нет, мы заброшены в пустоте, где только вечный дрейф наугад сквозь зиму. Никто не знает, что мы ещё здесь, и никому никакого дела.

Там должна быть звезда, в небе над трассой. Ты видишь её?

Нет. Но верю, что она там есть.

Мы едем в Ринордийск?

Да.

Мы туда доедем?

Пауза длинною в вечность.

Мы туда доедем?

Этого никто не скажет.

Что-то показалось ему здесь знакомым — что-то проскользнуло в воздухе, по лесным ветвям, так, что ещё чуть-чуть, и он узнал бы… Нет, ускользнуло.

(Да ничего не ускользнуло, он сам забыл. Только что почти помнил — и забыл).

Феликс завертел головой, будто попадись оно на глаза снова — и цепочка вмиг восстановится. Несколько елей вряд… Взгорок… Его пересекает тропка и уходит в лес, а там (сворачивает влево?) — он несколько спустился, чтоб посмотреть — да, сворачивает влево. Да, точно, вот такой плавной загогулиной.

Он уже был здесь.

Феликс знал, впрочем, что подобные эффекты часто объясняются каким-то сбоем в мозгу и совсем не имеют отношения к реальности. Либо же можно предположить, что они запутались где-то в дороге и действительно проезжают дважды по тому же месту — как больше нравится.

Но нет, «воспоминание» никак не связывалось с последними днями, а скорее, относилось к временам более ранним — как будто что-то из студенчества. Тоже была зима, и точно так же был заснежен лес…

Ну, тут можно было уже самому посмеяться над собой: ты, в студенчестве, зимой в настоящем лесу? Парень, да ты из Ринордийска выезжал несколько раз за всю жизнь: один раз в Юмоборск — познакомиться с кузиной Лав и взглянуть, как ей там живётся с опекунами, и два-три раза ещё с родителями, по каким-то дальним родственникам. Всё это летом и уж, конечно, по городам, а не в такие леса.

Феликс ещё раз оглядел местность, с недовольством отвернулся: он и сам не знал теперь, почудилось ему или нет. Деревья, тропа, электровышка, трасса — из всего этого, конечно, никакие ориентиры.

Электровышка?

Он замер, уставился на неё — вполне типовое металлическое сооружение. Такие не встречались им, понял Феликс, огромное количество времени, как что-то из другого, ушедшего уже мира.

Он огляделся: такие же виднелись правее и левее вдоль трассы. Внизу каждая опора была обведена двумя жёлтыми полосами.

«Дóма!» — завопил инстинкт раньше всех рассуждений. Феликс отвесил ему подзатыльник, чтоб не ликовал раньше времени. В конце концов, мало ли, где ещё такие вышки…

Жёлтые полосы — это было изобретение Нонине. Так должны были отмечаться линии электропередач, построенные при ней и с её подачи. В столичном регионе действительно одно время развернулось строительство, но дальше не продвинулось: у великой правительницы вдруг нашлось множество куда более важных дел. И уж конечно, дела поважнее были у госпожи Мондалевой.

«Дома?» — тихо, с опаской поглядывая, повторил инстинкт.

Феликс поднялся обратно к трассе.

— Китти? Можешь взглянуть на одну штуку?

Китти, хотя была бледнее и немногословнее, чем обычно, уже полностью вошла в норму и по снежным завалам спустилась непринуждённо, будто всю жизнь так и ходила.

Он указал на вышку и на полосы: