Аньес Мартен-Люган - Извини, меня ждут…

Будуар… Это что еще такое? Комната была пронизана духом неги и чувственности – пурпурный и черный бархат, зеркала, изысканная софа… Да, здесь точно происходит много всякого такого , как говорит Алиса!

– Сегодня я только сниму мерки, посмотрю на вас, мы поговорим, а позже курьер привезет вам эскизы. Вы выберете то, что вам понравится. Согласны?

– Конечно! Но я бы не хотела отнимать у вас время, Ирис.

Она приблизилась ко мне и заглянула в глаза:

– Когда вы узнаете меня немного лучше, вам станет ясно, что теперь меня нельзя заставить делать то, чего я не очень хочу.

Следующие пятнадцать минут она бабочкой порхала вокруг меня с сантиметровой лентой в руках. Записывала все размеры в блокнот, который положила на пол. Задавала вопросы о моей работе, агентстве, сестре, моей семье… Я раскрывала душу, сама того не замечая.

– Как дела у вашего любовника?

Я вздрогнула.

– Моего – кого? – подавилась я.

Ирис спокойно ответила:

– Я знаю, что вы не замужем, но, если честно, нахожу определение «друг» не совсем подходящим для такой женщины, как вы, Яэль. Извините, если шокировала вас.

Если бы наши с Марком отношения не складывались так ужасно, я бы посмеялась над ее замечанием. Ему бы, думаю, оно понравилось меньше.

– Нет, нет, что вы. Но…

– А, вы гадаете, откуда мне известно о его существовании? Все очень просто. Габриэль увидел, как вы уезжаете после переговоров с этим мужчиной, и пришел домой невероятно довольный и радостный, вы даже не представляете себе насколько! Как ребенок, который нашел подарок под елкой! Кстати, «порше» ему очень понравился!

Знал бы он, что в тот самый момент мы с Марком отчаянно ругались… И все-таки я бы отдала что угодно за то, чтобы снова очутиться в том же месте в то же время. Тогда я, как ни крути, была с ним. Горло перехватило, я опустила голову, набежали слезы. Мне пока еще приходилось сражаться с эффектом бумеранга, роль которого играли воспоминания: они настигали меня, когда я их меньше всего ждала. К своему удивлению, я почувствовала, как к подбородку прикоснулся палец Ирис, она тихонько подняла мое лицо:

– Расскажите.

– Все слишком сложно!

Она рассмеялась:

– Не сложнее, чем было у меня, это уж точно.

Ее хорошее настроение было заразительным, и я расслабилась.

– Почему вы так думаете? – решилась спросить я.

Она взяла меня за руку и подвела к софе.

– Яэль, сейчас мы с Габриэлем вместе, но для этого пришлось преодолеть множество препятствий. Мое замужество, любовница моего первого мужа, многочисленные любовницы Габриэля и особенно патологическая, разрушительная любовь Марты [18], нашей с ним общей наставницы…

На мгновение Ирис словно бы покинула меня и очутилась где-то далеко.

– Но мы со всем справились, – бесстрастно заключила она. – Если он умрет, я тоже умру. И наоборот.

Я раскрыла рот от неожиданности. Ирис снова засмеялась:

– Я вам изложила свою жизнь в общих чертах и вовсе не для того, чтобы произвести на вас впечатление, а чтобы вы поняли: безнадежных ситуаций не бывает. А теперь я слушаю вас.

Добрых полчаса я, не щадя себя, изливала душу. Я выложила все, призналась во всем. И мне стало легче, когда я выговорилась. Я немного успокоилась, примирилась с собой. Если вдуматься, я никогда не разрешала себе обсуждать это с кем бы то ни было. Даже с Алисой. Я нуждаюсь в друзьях.

– Яэль… вы сильная, вы справитесь, я уверена.

Она внимательно присмотрелась ко мне, все так же широко улыбаясь, и неожиданно для меня встала:

– Сейчас вернусь, никуда не уходите.

Она действительно вернулась в мгновение ока. Почти сразу я вновь услышала стук ее каблуков.

– Встаньте перед зеркалом, – распорядилась она.

Я подчинилась. Она зашла мне за спину. Я вгляделась в свое отражение.

– Вашему повседневному наряду недостает какой-нибудь соблазнительной фантазийной детали. С ней вы будете безупречны.

Как ей удастся преобразить мой черный брючный костюм, под который я надела бледно-голубую рубашку мужского покроя?

– Извините. – Она снова встала передо мной.

Она так быстро и ловко расстегнула три пуговицы на моей рубашке, что я не успела среагировать. Мне почудилось, будто моя грудь полностью обнажена. Потом она обвила вокруг моей шеи очень узкий черный галстук и завязала его так, чтобы узел прикрывал слишком глубоко открытую горловину. Затем снова зашла мне за спину, распустила мои волосы и повторила недавний жест – осторожно приподняла мой подбородок, продолжая широко улыбаться.