Джонатан Коу - Номер 11

Дом был очень большим, а его планировка мудреной. Леди Ганн говорила правду: жилые помещения для персонала и хозяйские апартаменты практически не сообщались друг с другом. Кухонь было две: маленькая, где персонал готовил себе еду, и большая в хозяйской части дома, где Фаустина стряпала для детей и — крайне редко — для сэра Гилберта, его жены и их гостей. Кухни соединяла дверь, код от которой знала только Фаустина. На свою кухню персонал попадал через длинную одежную кладовую, а заканчивалась кладовая еще одной запертой дверью. От этой двери код был известен только Жюлю, потому что открывалась она на лестницу, ведущую в подвальный гараж. В нормальных обстоятельствах Ганны пользовались четырьмя автомобилями: «рейндж-ровером», «роллс-ройсом», «ламборгини» и «бентли» 1953 года. При необходимости Жюль ставил автомобиль на платформу в углу гаража, и гидравлический лифт поднимал машину на площадку перед домом. К несчастью, во время строительных работ путь наверх автомобилям был отрезан, машины перевезли на хранение в другое место, а сэр Гилберт с Мадианой обходились одним «мерседесом», купленным специально, чтобы как-то перебиться, и поставленным в небольшой запасной гараж за две улицы от дома, причем стоимость этого гаража приближалась к полумиллиону фунтов.

Стройка и послужила источником «претензий», о которых упомянула Мадиана, когда показывала Рэйчел дом. Мадиана давно твердила мужу, что их лондонское жилье (одна из шести их недвижимостей, разбросанных по всему миру) недостаточно просторно, чтобы удовлетворить потребности семьи в полном объеме. Она жаждала увеличения полезной площади, но абсурдные местные нормативы по планировке жилья запрещали как повышать этажность, так и расширять дом за счет сада. Иными словами, оставалось лишь одно — рыть землю.

Многие домовладельцы в районе пришли к такому же выводу, и в последние несколько лет размашистое и хитроумное преобразование подвалов сделалось весьма востребованным среди наиболее состоятельных обитателей Челси. Работы по подземному переустройству были чрезвычайно шумными и разрушительными, но соседи относились к этому более или менее терпимо — в основном по той причине, что понимали: придет день, когда и они захотят сделать то же самое. Серьезные возражения возникали, лишь когда стройка угрожала прочности и устойчивости близлежащих домов, — эта неприятность и постигла Ганнов. Официальную жалобу подали обитатели следующего по улице дома (№ 15), заявив, что, с тех пор как у Ганнов начали бурить землю, увеличивая подвал, в стенах их собственности появились трещины. Муниципалитет велел приостановить работы до полного выяснения обстоятельств, и Мадиана, имевшая грандиозные виды на подземные этажи, была вне себя от гнева.

Жюль и Фаустина, однако, рассказали Рэйчел другую историю, куда более мрачную. По их словам, работы прикрыли не из-за возражений соседей, но по причине несчастного случая на стройплощадке. В подробности их не посвятили, но вроде бы когда рабочему, находившемуся на дне выкопанной шахты (примерно на глубине семидесяти футов), спускали стальную арматуру, она сорвалась с кабеля и придавила его.

— Боже мой, — сказала Рэйчел. — Он не сильно пострадал?

Жюль покачал головой:

— Умер. Тогда-то люди из комиссии по технике безопасности и остановили стройку.

Рэйчел передернуло. Подземелий она по-прежнему боялась, и ей стало нехорошо от мысли, что под элегантными и удобными комнатами в доме Ганнов — и всего несколькими футами ниже кухни, где она бывает ежедневно, — зияет огромная яма. И как-то не верилось, что хрупкое переплетение стальных прутьев и решеток способно удержать дом, не дать ему рухнуть в эту черную бездну. Рэйчел постаралась выбросить эту мысль из головы.

По выходным своих учениц она почти не видела. Если сэр Гилберт с Мадианой находились за границей, близняшки часто улетали к родителям. Иногда Жюль возил их в Коствольд, где у Ганнов был «коттедж», а точнее, переоборудованное фермерское подворье, дополненное крытым бассейном с сауной, что размерами вдвое превосходил обычный жилой дом. Золотистого ретривера Мортимера порой брали с собой за город, но чаще забывали взять. Их лондонский дом никогда не был оживленным, но по выходным, когда в этом монументальном сооружении оставались только Рэйчел и прислуга с мужем, а строительные работы на соседних участках замирали, тишина вокруг и внутри дома делалась страшноватой.