Джонатан Коу - Номер 11

Вэл встала на четвереньки, подползла к зарослям папоротника, и ее вывернуло, но при этом она старалась производить как можно меньше шума. Из-за проваленного испытания ужином ее оделили скудным — горстью риса с фасолью, — а теперь она лишилась и этой малости. Еще немного — и она окончательно придет в форму и сможет вернуться к остальным. Чем раньше это произойдет, тем лучше, ведь ей необходимо переговорить с Даниэль. После ужина она обошлась с девушкой слишком бесцеремонно, язвительно обронив, что Даниэль никогда не моет посуду. Претензия была обоснованной: лентяйка Даниэль уклонялась от любых бытовых обязанностей, — но слова Вэл прозвучали резковато, а ей не хотелось расстраивать юную модель и тем самым настраивать против себя зрителей в Англии. Как только Вэл почувствовала себя лучше, она отправилась извиняться.

В лагере Даниэль не оказалось. Она лежала с Питом на траве примерно ярдах в пятидесяти от гамаков. Оба, растянувшись на спине, глазели в небо сквозь густые ветви деревьев. Лицо Даниэль было лишено всякого выражения, но такой ее обычно и видели в лагере. Питу явно надоело валяться на траве, он нетерпеливо ерзал.

— Ой, простите, не хотела вам мешать, — сказала Вэл.

— Все нормально, — Пит сел. — Хотели перекинуться парой слов?

— Да… с Даниэль, если можно.

— Не вопрос. Мне все равно надо в сортир. — Пит проворно встал и удалился.

Вэл присела на корточки рядом с Даниэль:

— Привет, милая. Надеюсь, я не испортила романтическое свидание?

— Не волнуйся, — Даниэль слегка шевельнула своей идеальной головкой, — с ним я бы ни за что не пошла на свидание, полный мудак. Мы так себя ведем, потому что режиссер постоянно требует, чтобы мы выглядели влюбленными друг в друга.

Вэл кивнула, толком не зная, что ответить. Она удивилась, обнаружив, что кто-то получает указания от «режиссера». До сих пор она понятия не имела о существовании подобного персонажа.

— О чем ты хотела поговорить? — спросила Даниэль.

— О мытье посуды.

Даниэль отвернулась от собеседницы и уставилась пустыми глазами в небо:

— Да? И что?

— Я просто пришла сказать… Прости, что я к тебе придиралась. Ты ведь не сердишься, правда?

— Ты не очень-то уважительна со мной в присутствии других, — обиженно сказала Даниэль. — Понимаю, я моложе тебя, но, видишь ли, по-моему, я заслуживаю, чтобы со мной обращались…

— Но я проявила уважение, — перебила Вэл. — То есть я могла бы сказать: «Эй, ты, паршивка ленивая, давай-ка оторви свою задницу и помоги наконец с посудой!» Ведь могла бы? Но я никогда не стану так с тобой разговаривать.

— Наверное… — смягчилась Даниэль.

— Знаешь, каждый из нас должен вносить свою лепту, прилагать усилия, иначе мы здесь и недели не протянем. «Мы все в одной лодке», как выразился бы наш обожаемый мистер Осборн.

— Кто?

— Джордж Осборн. Канцлер казначейства. — На лице Даниэль не отразилось и проблеска понимания, и Вэл, вопреки намеченной линии поведения, рассмеялась: — Ох, Даниэль, от тебя точно легко обалдеть. Ты на какой планете живешь? Ты газеты читаешь хотя бы иногда?

— У меня нет на это времени.

— Надо найти. Как можно не интересоваться тем, что творится в мире?

— Я много работаю. В полседьмого утра я уже в спортзале, каждый день, без выходных. А потом до позднего вечера либо съемки, либо звукозаписывающая студия.

— Студия?

— Ага. Я певица. Этим я и хочу реально заниматься. Сейчас записываю диск, но, знаешь, нужно столько времени, чтобы разобраться с нотами и все такое. Я ведь этому не училась, вообще.

— На каком инструменте ты играешь?

— Могу сыграть «Желтую подводную лодку» на гитаре. Ну, ту старую песню «Битлз».

Вэл вдруг ощутила прилив нежности к ней. Даниэль казалась такой юной, и не только юной, но еще одинокой и уязвимой.

— Ручаюсь, тебе сейчас страшно не хватает музыки, да?

— Мне всего не хватает. Здесь ужасно. Меня постоянно заставляют быть рядом с Питом и все такое, потому что они продали журналам кучу историй о нашей великой любви, но мы друг друга не выносим. Мне здесь вообще никто не нравится. Все старые и нудные. Я хочу домой. Я скучаю по маме и папе. Скучаю по моей сестре. Но больше всего я скучаю, и его мне реально не хватает, по Цезарю, нашему боксеру.

— Как я тебя понимаю. — Вэл сочувственно погладила девушку по плечу. — Я слыхала о вашем псе, твоя мама рассказала мне за ужином в отеле. Это невероятно печально, когда умирает домашний питомец. У меня был кот Байрон, и когда он ушел от нас…