Алла Мелентьева - Семья Рин

— Нет, ты не можешь! Завтра приедет юрист, ты должна уладить вопрос с наследством! Япония никуда не денется! — воскликнула Анна.

— Это можно сделать и потом, — возразила я. — Лидия, дай мне, пожалуйста, телефонный справочник.

После долгих переговоров с авиагентством для меня наконец нашелся билет на самолет, вылетающий на следующий день. Уладив этот вопрос, я ушла в свою комнату собирать вещи.

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнула я, пытаясь сладить с застежками чемодана.

Вошли Лидия и Анна. Лидия присела на край кровати, Анна встала рядом с ней.

— Дорогая, разве нельзя отложить? — вкрадчивым тоном спросила Лидия. — Завтра приедет юрист, мы должны разобрать дела с наследством.

— Это нужно всем нам! — воскликнула Анна.

— Невозможно. Простите. Этот человек очень важен для меня. Лидия, пожалуйста, дай будильник — мне нужно рано встать.

Я продолжала возиться с застежками, и до меня не сразу дошло, что в комнате застыла какая-то напряженная тишина. Я резко подняла голову и увидела, что сестры переглядывались, делая друг другу какие-то знаки; между ними происходил какой-то непонятный мне немой диалог.

— Дорогая, послушай, мы все-таки хотели бы знать, что ты думаешь насчет наследства? Разве ты считаешь, что можешь принять эти деньги? — вкрадчиво спросила Лидия.

— Но ведь мне их завещала мама, — удивленно возразила я.

Это безобидное, как мне казалось, замечание мгновенно вывело их из равновесия. Лицо Лидии помрачнело, Анна и вовсе выглядела взбешенной.

Их настроение поменялось мгновенно. Я оторопела.

— Эти деньги достались матери от отчима, — снова повторила Лидия. — Ты ведь даже толком не знала его.

— Когда выяснилось, что у него рак, мы выхаживали его, мы носились с ним до последнего вздоха! — слезливым тоном ввернула Анна.

— Ирина, ты не представляешь, как трудно мы жили, — продолжала Лидия. — Мы очень нуждались. Формально деньги по завещанию твои, но разве ты можешь на них претендовать?

— Но ведь именно мама хотела, чтобы я получила их, разве нет? Ведь я тоже ее дочь.

Это соображение еще больше их разозлило.

— О, я прямо из себя выхожу! — выкрикнула Анна. — Да разве ты имеешь право на эти деньги?! Не ты, а я и Лидия сидели с матерью, когда она умирала! Все тяготы и расходы были на нас! А ты все это время жила легкой и удобной жизнью! Ты даже пальцем не шевельнула, чтобы тебе эти деньги достались по праву!

— Анна, что ты говоришь? — Я была в шоке. — Я же тоже часть семьи. И на мою долю тоже выпало…

— Да какие у тебя могли быть беды! Ты сама сказала, что танцевала в ночном клубе! Ты зарабатывала на мужской похоти, а теперь ты содержанка какого-то богатого япошки! Да уж, хорошо устроилась! — запальчиво поддержала Анна.

Это был запрещенный удар.

— Как ты можешь такое говорить?! Я должна была выживать совсем одна! Я-я голодала, я была в лагере!.. Вы хоть понимаете, что такое жизнь в лагере?! — от возмущения я растеряла даже самые очевидные аргументы.

— Ничего, такие, как ты, не пропадают! — сварливо заявила Анна. — Вспомни-ка, как ты оттуда выбралась! Мы догадываемся, чем ты заработала освобождение! Лидия, она совсем бесстыжая! Теперь она объявилась как ни в чем не бывало и хочет заграбастать то, что ей не принадлежит!

— О боже!.. пожалуйста, уйдите. Уйдите обе. Я не могу с вами больше говорить, — сказала я.

— Пойдем, Анна, — сказала Лидия, молча наблюдавшая за нашей перепалкой и что-то там себе кумекавшая. — Разговоры ни к чему. Не волнуйся. Мы потребуем аннулировать завещание.

Она встала, обняла Анну за плечи и повела ее к двери. На ходу она повернула голову и бросила мне:

— Лучше бы ты действительно пропала.

Дверь за ними закрылась. Некоторое время я, опустошенная, сидела, а потом снова принялась собирать вещи.

Если бы я сказала им, что не собираюсь получать это наследство, так как из-за него пришлось бы менять имя и подвергать риску репутацию семьи Абэ, этого разговора могло бы не случиться. Но, пожалуй, я должна быть рада, что он произошел, поскольку он все расставил на свои места.

Я покинула дом рано утром. Ни Анна, ни Лидия не вышли попрощаться. Утро было превосходное. Вчерашняя гроза сделала воздух свежее. Дорожные сумки оттягивали мне руки, но я подумала, что эта тяжесть не идет ни в какое сравнение с тяжестью того тюка с вещами, который я когда-то давно тащила в замерзших руках от пристани к нашему дому во Французской концессии. И как бы ни было тяжело у меня на сердце после освобождения от застарелых иллюзий, это можно было пережить. Да, это определенно можно было пережить.