Дмитрий Евдокимов - Добрые времена

— Ты меня спроси, я тебе и без анкет скажу, что подростки читают. Конечно, детективы в первую очередь.

— Ну, это твое субъективное мнение. А опрос дает объективную оценку. Понятно?

— Ладно, валяй дальше.

— Технику любят все. Однако никто почти не участвует в рационализации и изобретательстве.

— Это тоже объяснимо, — сказала Лада. — Ведь они только начинают осваивать производство. Так. Еще есть?

— Да, причем последние ответы в анкете неутешительны. На вопрос «Удовлетворены ли вы своей работой?» около шестидесяти процентов ответили отрицательно и основной причиной назвали плохие условия труда. Вот так-то!

— Ну и какой ты делаешь вывод? — спросил Роман.

— Вывод очень серьезный: реконструкция производства — это не только экономическая, но и социальная задача. Ведь большинство из анкетируемых — юноши, которые скоро уйдут в армию. А раз их не удовлетворяют условия труда, они на завод не вернутся. Вот об этом нужно сказать во весь голос, на весь завод, и это сделаешь ты!

Немов навел свой перст указующий на Романа. Тот было согласился, но вовремя вспомнил совет Демьянова.

— Нет, Женечка!

— Тебя не заинтересовала такая проблема? — разочарованно протянул Немов.

— Заинтересовала, Женечка, и даже очень. Но статью должен написать ты сам.

— Что ты, что ты! — замахал руками Немов. — Я же не умею.

— А ты пиши без всяких художеств. Вот как говоришь. И все получится. Ну, а стиль твой я поправлю...

— Попробую, — с сомнением сказал Евгений.

Ужин троих друзей не отличался разнообразием блюд, равно и сервировкой. На кухонном столе, покрытом клеенкой, полкило молочной колбасы, нарезанной в магазине, по бутылке кефира на брата и по городской булочке.

— Ну, показывай свой опус! — сказал Роман, вытряхнув в рот последние капли кефира прямо из бутылки (зачем пачкать чашки, их мыть потом надо).

— Интересно, из чего ее делают? — пробормотал вместо ответа копуша Женька, близоруко осматривая и обнюхивая кусок колбасы.

— Думаю, что все-таки из мяса! — саркастически заметил Аркадий, также приканчивая свой кефир.

— Да? — с сомнением сказал Немов. — Первый раз слышу, чтобы мясо было белого цвета...

— Значит, молока добавляют, — сказал Рома. — Колбаса же так и называется — «молочная». Где твоя писанина, давай посмотрю, пока ты с колбасой чикаешься...

Довод относительно молока убедил Евгения, и он послушно достал из портфеля исписанные листки. Роман разложил их тут же, на кухонном столе, и обнажил авторучку. Немов, глянув на нее, слегка поежился:

— Что, править будешь?

— Пройдусь слегка, — ответил Роман, немедленно вычеркнув первый абзац.

— Ой, — только и сказал Евгений. — Я же два часа это сочинял.

— Лихо, — одобрил Аркадий.

— Лишнее, — пояснил Роман, — ты бы еще с первобытного общества начал... Имей в виду на будущее, что начинать всегда лучше с середины.

— Слушай, — спросил Аркадий, — как у тебя это получается?

— Что это? — переспросил Роман.

— Ну, писать, — пояснил Аркадий. — Я, веришь, когда доклад надо сочинить, сижу, сижу...

— Я не понимаю термина — уметь или не уметь писать, — рассердился Роман. — По-моему, если есть мысли в голове, так они обязательно на бумагу лягут. А если нет, так извините...

— Ну, спасибо, — только и смог сказать Аркадий, а Немов оглушительно захохотал:

— Ой, не могу! Здорово ты его приколол.

Но смеялся он недолго, потому что Роман вдруг сказал:

— Ну, старик, ты даешь! Это ж надо умудриться такой вывод сделать: молодые рабочие не подают рационализаторских предложений из-за консервативности мышления! Всегда молодежь была, есть и будет наиболее революционной частью общества.

— Ну, во-первых, я не о всей молодежи говорю, — заспорил Евгений, — а только о контингенте с 16 до 18, а во-вторых, статья должна быть полемичной! Иначе она пройдет незамеченной.

— Какая уж тут полемичность! Просто ты прешь, презирая всякие факты.

— Берусь доказать логическим путем.

— Ну-ка?

— Нынешнее поколение молодежи, вступающее в жизнь, более инфантильно, чем предыдущие. Согласен? Причем это вполне объяснимо. Жизнь более благополучная, и на их долю не выпадает практически никаких трудностей.

— Пожалуй, ты прав. Но при чем здесь консерватизм?

— Ага, вот я тебя и поймал! Помнишь книгу Корнея Чуковского «От двух до пяти»?

— Конечно!

— Помнишь, он писал о том, что абсолютно все дети очень консервативны и что это понятно, так как они осваивают мир.