Дмитрий Евдокимов - Добрые времена

Остается последний экзамен — по тактике. С вечера прошел слух, что командира части не будет, что его вроде бы вызвали в Москву. Однако слух не подтвердился. Ровно в девять ноль-ноль к выстроившейся роте подкатил зеленый «газик». Из него молодцевато выскочил генерал, молча выслушал рапорт Ванечкина и громко сказал:

— Вот что. В ящике с песком вы и без меня вдоволь наигрались. Едем в поле. Там и проверим ваши знания.

Он забрался в машину и умчался. Ребят строем подвели к автобусам, объявили посадку. День был пасмурным и вполне отвечал тем тревожным чувствам, что они испытывали.

На вершине высокого холма, с которой простирался величественный вид, их поджидал генерал с членами экзаменационной комиссии.

— Вставайте, товарищи, полукругом, чтобы все могли слышать, — предложил генерал. — Полковник, давайте задачу.

В течение целого дня генерал с азартом гонял по всему курсу будущих офицеров. Если кто ошибался, подбадривал.

— Не тушуйся. Лучше думай. Главное — не теряться!

Наконец, когда ответили все, он обвел строй взволнованных лиц лукавым взглядом и сказал:

— Ну, последняя вводная. Для всех сразу. Ваш взвод в составе полка форсированным маршем перебрасывается к границе. Идти приходится в трудных условиях гористой местности. Полк остановился на ночлег. Ваши действия?

— Занять круговую оборону! — воинственно выкрикнул Рожнов.

Генерал насмешливо покосился на него.

— До границы еще более двухсот километров. Кроме того — впереди боевое охранение. Ну, думайте. Что надо предпринять?

Ромка живо себе представил изнурительный переход по горам и неожиданно для себя выпалил:

— Отдохнуть!

Генерал живо повернулся к нему.

— Кто сказал? Бессонов? Правильно, товарищ Бессонов. Командир взвода прежде всего должен подумать об отдыхе своих солдат. Значит, нужно всех обойти, поинтересоваться, не натер ли кто ногу, оказать помощь, приободрить острым словцом уставших, позаботиться, чтобы все хорошо поели.

— Вы здесь сегодня хорошо отвечали на самые хитроумные вопросы, — продолжал он. — Чувствуется, что знания есть, и надежные. Но командир взвода — не просто тактик. Он в первую очередь — старший товарищ своих солдат, наставник. Поэтому каждому из вас надо знать своих солдат, заботиться об их хорошем настроении. Тогда они вашу любую команду будут выполнять не просто по уставу, а с воодушевлением. Ясно? Гуманное, отеческое отношение к солдату всегда было традиционным в русской армии. Вспомните, как относились к солдатам Суворов и Кутузов. Ну, а в Советской Армии тем более дисциплина зиждется на уважительном отношении друг к другу. Все ясно, «отцы-командиры»?

— Ясно, — послышались голоса.

— Товарищ генерал, можно закурить? — спросил кто-то из студентов.

Тот пожал плечами:

— Раз была команда «вольно», значит, можно. Хотя я сам лично категорически против. Мой вам совет, как старшего товарища, — бросайте немедленно, пока не втянулись.

— А вы сами никогда не курили? — спросил Родневич.

— Сам никогда, а вот друга из-за курения потерял, — помрачнел генерал.

— Как это, расскажите!

Генерал покачал головой:

— Да особенно и рассказывать нечего. Были в ночном поиске. Залегли у немецкого штаба, чтобы взять «языка», а друг...

— Закурил?

— Нет. Но поскольку был заядлым курильщиком, начал вдруг кашлять и остановиться не может. Часовой услышал и очередью по кустам... Еле ушли, а друг, так не приходя в сознание, и скончался.

Наступила пауза, потом генерал сказал:

— Ну, хватит воспоминаний. Уже поздно.

Действительно, холмы уже окрасились алыми отблесками заката, предвещающими хорошую погоду. Генерал скомандовал:

— Старший лейтенант, постройте роту.

Торжественно выпрямившись во весь свой гигантский рост, он пророкотал:

— Товарищи офицеры! Поздравляю с успешной сдачей экзаменов!

С удовлетворением улыбнулся, услышав на редкость единодушное и раскатистое «ура!».

— Денек вам на отдых. Чтоб все письма домой написали обязательно! А послезавтра начинается ваша стажировка в качестве помкомвзводов в регулярных частях. Можете отправляться на ужин.

Хоть и знатный выдался денек и вроде бы все падали с ног от усталости, однако после отбоя никто не отправился спать. Слишком велико было возбуждение. Тесно расселись по лавкам под грибком, а Стас достал свою старинную гитару, памятную еще с целины. Не пел, а просто перебирал аккорды.

— Ну что, господа гусары, приуныли? — насмешливо спросил ребят подошедший Ванечкин. — А ну-ка, Родневич, подкинь гитару!