Иван Арсентьев - Преодоление

Валюха не очень-то, должно быть, верила, что Карцев сумеет выдержать предстоящие испытания, и потому решила действовать в одиночку. Старалась уберечь свое и его чувства от сопутствующей дряни и неуверенностью своей их же погубила.

«На самом деле, то его Валюха опасалась, давно позади! В чем же тогда дело? Чем можно объяснить ее нынешнее поведение?»

В размышлениях своих Карцев вернулся опять к исходной точке.

Так лежал минуту-другую, а калейдоскоп воспоминаний тем временем повернулся опять.

Более часа двигался Карцев на буровую «слепым полетом». Непроглядная ночь… Сшибающий с ног буран… Одинокий луч фонарика едва высвечивал слева заросли шиповника — единственный надежный ориентир между буровой и Венерой.

А на буровой ветер еще яростней, еще злобней. Словно бешеный, кидался на вышку, покрывал ее пупырями наледи. Провисали отяжелевшие тросы-растяжки. Скрипели грозно стальные балки. Густой напор ветра заглушал своим воем ритмичный гул дизелей.

Внизу под вышкой хлопотливо шевелилась кучка людей в брезентовках и касках, людей, связанных одной трудовой задачей. Привыкшие к трудностям, они терпеливо делали свое дело.

Каждый дюйм в глубь планеты сулил новые, неразгаданные загадки, озадачивал неприятными сюрпризами. Миллионы лет готовила природа капканы и волчьи ямы первопроходчикам на путях к своим богатствам. Но бурильщик, как всякий человек действия и смекалки, знает свое оружие и, когда нужно рискнуть, пускает его в ход. Ну а коль недоглядел, оплошал в решающий час, тогда ни мужество, ни опыт, ни любые законы не помогут — все пойдет прахом. И это не исключение, а голая повседневность. Просто работа.

Часов до четырех утра бурили на форсированном режиме. Работать было терпимо, ядовитые струи ветра не прокалывали насквозь площадку, закрытую щитами. Карцев, поглядывая изредка на индикатор веса, уверенно держал нагрузку на долото — чувствовал по давлению рычага на руку, по звукам двигателей и насосов, улавливал малейшие изменения, какие случались на глубине в процессе работы.

До конца смены оставалось мерзнуть еще часа три с половиной, когда скорость проходки вдруг резко упала. Возникло впечатление, будто долото воткнулось в железную плиту и елозит на месте. Карцев задумался.

«В геологической карте твердых пород на этой глубине не указано. Что ж означает это явление?»

— Опять заводские жучки подсуропили, сунули бракованные шарошки. Факт — зубья полетели! — прокричал Шалонов, размахивая для согрева руками.

— Зубья, говоришь? А почему трубы не вибрируют? Не-е, Ваня, что-то не то… — усомнился Карцев и, оставив Шалонова возле пульта, пошел к желобам проверить последний шлам. Взял лопаткой отстоя, растер между пальцев, как это делал Середавин, посмотрел на свет. Странно, кажется, геологи все же ошиблись: долото, рассчитанное на мягкую породу, разбуривает какую-то окаменелость, не указанную на карте. Как же тут не износиться зубьям?

Делать нечего, придется менять долото. Эх, черт побери, как не хочется на таком собачьем ветру тащить из скважины инструмент! Но надо, впереди еще почти полсмены.

Потерев по привычке подбородок, Карцев велел Шалонову выключить насосы, отсоединить грязевый шланг, готовиться к подъему труб, а сам отправился в будку.

Здесь не так слышно буранное вытье, лишь пар сипел в трубах отопления да постукивал о стенку болтавшийся снаружи узел веревки. Карцев сделал в вахтенном журнале записи о появлении твердого пласта, затем, прикинув, как будет работать дневная смена, позвонил диспетчеру, чтобы выслать вахтовой машиной запасное долото с особо прочными шарошками.

Из-за непогоды первая смена опоздала, и Карцев не только успел поднять инструмент, но, поменяв долото, спустил половину труб.

Утром, узнав о происшествии, Середавин обложил заочно так и этак «геолухов» и затребовал по телефону нормировщика, чтобы сделал перерасчет норм проходки на твердую породу.

Дневная смена начала бурить, а Карцев собрался домой. Вдруг возле ротора возникла какая-то суета, и он повернул к вышке узнать, в чем дело. Еще с наклонного моста увидел, что произошло. Километровая труба внезапно провалилась в скважину метров на пять и, повиснув на талевом канате, стала раскачиваться вверх-вниз, словно чертик на резинке. Вышка судорожно покачнулась, заскрипела. Многоголосый тревожный звон труб, стоящих в подсвечниках [10] Приспособление на вышке для установки труб в вертикальном положении. , резанул уши.