Иван Арсентьев - Преодоление

— Что-то вы вроде не рады приезду нашему, Петр Матвеич?

Середавин похлопал глазами, но не растерялся, ответил в тон директору:

— Так ведь начальство не для радости приезжает…

— Это вы как в воду смотрели…

На лице Середавина мелькнул испуг и стал еще заметней, когда Хвалынский потребовал лопату.

Середавин поднес ее на вытянутых руках, точно это не лопата, а почетный рыцарский меч. Хвалынский воткнул ее у своих ног и велел рабочим копать. Но копать, собственно, не пришлось: достаточно было разгрести снег, поднять доски, и через минуту новые буровые рукава, точно два голодных удава, лежали у его ног.

— Что это, Петр Матвеич? — спросил Хвалынский.

— Это? Сэкономленные запасные части бурового оборудования, Петр Павлович, — ответил Середавин кротко.

— А почему запчасти не на складе, где им надлежит быть, а здесь в образе м-м… подснежников?

— Дефицитные вещи следует держать под рукой, иначе уплывут, к тем, кто свои растранжирил.

— Вот как! А не кажется ли вам, товарищ Середавин, что вы довольно беззастенчиво присваиваете себе функции начальника базы и всего руководства конторы, отвечающего за распределение материалов?

— Нет, Петр Павлович, не кажется. Руководство конторы обязано обеспечить бригады всем необходимым для бесперебойной работы, чего пока не наблюдается. А мое дело давать метраж проходки и обеспечивать людям заработок, что я и делаю.

— Именно об этом и речь, о ваших, так сказать, методах обеспечения…

— Не от хорошей жизни.

— Мы в другом месте поговорим о моральной стороне ваших методов. Об утаивании излишков — тоже.

— Это ваши снабженцы вынуждают утаивать. Будет вдоволь запчастей — никто не станет…

— Бросьте, товарищ Середавин, демагогию! Вы прекрасно знаете, насколько дефицитны рукава!

— Не знал бы — не экономил бы. А раз уж вы изымаете шланги, то распорядитесь, чтобы уплатили бригаде за экономию.

— Я вам уплачу! — взорвался Хвалынский, потемнев лицом. — Сколько я вас знаю, всегда одно: местнические расчеты. Кругом — хоть потоп! Для вас главное — собственные рекордные проходки и рекордные заработки!

Буровики, стоявшие обочь, угрюмо слушали. Хвалынской почти дословно повторил то, что говорил Карцев на вечеринке у Алмазовых, и все чувствовали себя пойманными с поличным. Как получилось, что директор их опередил? Ведь Бек и Шалонов не могли не признать правоты Карцева и еще вчера решили про себя отдать шланги нуждающимся. Но не хватило духу порвать крепкие сети корпоративных интересов, порвать самостоятельно, без ведома других вахт бригады. Пока собирались да тянули, все выплыло на поверхность.

— Не надо давить мне на психику, Петр Павлович, — пыжился, не сдаваясь, Середавин. — Чем кивать на меня, укажите вашим передовикам, тому же Зайцеву и Кононову, чтобы шевелили мозгой проворней да беспокоились о своих бригадах, а я с ними пакта о взаимопомощи не заключал!

Карцев слушал и вдруг — словно внутри его что-то оборвалось. Даже пот холодный прошиб: «Откуда Хвалынский узнал о шлангах? Кто указал ему место?»

Кровь бросилась в голову Карцеву от мысли, что после разговора у Алмазовых рабочие посчитают доносчиком его. Проклятое совпадение!

— Немедленно — один рукав Зайцеву, другой Кононову, — отдавал тем временем Хвалынский распоряжения Искре-Дубняцкому. Затем повернулся и, посмотрев исподлобья на ночную вахту, покачал головой.

Бек внимательно разглядывал носки своих пятнистых сапог, Шалонов с растопыренными руками сосредоточенно сплевывал, Валюха усмехалась уголками губ, а Маркел с раскрытым ртом таращился на «улыбнувшиеся» шланги.

Так и не сказав рабочим ничего, Хвалынский уехал. Шалонов посмотрел на товарищей, плюнул и процедил досадливо сквозь зубы:

— Немая сцена из комедии «Ревизор». «Вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменелости. Занавес опускается».

— Погоди опускать, — буркнул Бек. — Пойдем поговорим.

В будке присели кто где, уставились на Бека. Первым подал голос Маркел:

— Что ж это творится, а? Продают с потрохами! Оптом и в розницу. Скоро без штанов останемся, говорю вам без булды-мулды.

— Н-да… — поддакнул Шалонов. — Не иначе, как между нами завелась какая-то б…

— Эй, прикуси язык, гитарист! — отозвалась из угла Валюха.

— Ах, пардон, миледи! — шаркнул ногой Шалонов.

— А почему ты считаешь, что только среди нас есть… сознательные люди? В бригаде три вахты да еще подсмена, найдутся и у других, — сказал Бек таким тоном, что трудно было понять, над кем он насмехается.