Грэм Свифт - Последние распоряжения

***

«Шершень», – сказал он.

«Что?» – спросила я.

«Самолет-снаряд, – пояснил он. – В-1. Развалил дом, прикончил всех, кроме меня. Я не тот, кто ты думаешь, не Винс Доддс».

Могла бы сама догадаться, подумала я. Не только по твоей внешности, но и по тому, как ты держишься особняком, по тому, с какой охотой ты согласился освободить мне спальню и ночевать в фургоне. Но ведь была у тебя и задняя мыслишка, ты ведь схитрил, разве не так, Винс?

Пускай спит в моей комнате.

А ты куда, Винси?

Что-нибудь придумаю.

Я хотела сказать ему: «Я тоже не та, кто ты думаешь». Потому что не знаю, кто такая Мэнди Блэк, пока не знаю – я только пытаюсь в этом разобраться.

Но я уже сказала Джеку, сидя в его мясном фургоне, когда мы совершали что-то вроде утреннего тура по Лондону: «Я назвала вам чужое имя, меня зовут не Джуди. На самом деле я Мэнди, Мэнди Блэк из Блэкберна». «А кто такая Джуди?» – спросил он. «Никто», – ответила я.

Олд-Бейли, собор Святого Павла, Лондонский мост, первые лучи рассвета над серой рекой.

«Моя настоящая фамилия не Доддс, а Причетт», – сказал Винс.

Я почувствовала, как он съеживается, опадает внутри меня. И улеглась щекой ему на грудь.

«Это не секрет, – сказал он. – Это факт. Хотя он всю жизнь пытается его игнорировать».

«Кто?»

«Старик, – сказал он. – В смысле, Джек. Ты думаешь, почему я вообще слинял? Зачем подался в армию? Затем, что не хочу я быть Винсом Доддсом. Мальчиком на побегушках в мясной лавке».

«Но ты же вернулся», – сказала я.

«Вернулся, чтобы он знал», – ответил он.

«Мужикам проще, – сказала я. – Можно записаться в солдаты, можно уйти в море».

«Поторчала бы в Адене, не так бы запела», – сказал он.

Я принялась вылизывать его наколки. Одна была с буквами ВИП, а под ними кулак с молнией. Я сказала: «У тебя на сумке стоит „Доддс“. Так кем ты хочешь быть, Винс? Чем хочешь заниматься?» И он ответил: «Машинами».

«Машинами?» – переспросила я.

«Видела на дворе старый „ягуар“? – сказал он. – Пятьдесят девятого года, девятая модель. Смотреть тошно, да? Но это ведь „ягуар“, а не старая консервная банка. Он у меня будет как новый».

И он стал рассказывать мне о машинах – чего только о них не рассказал.

Я думала: никогда не бывает так, как тебе представляется, все выходит по-другому. Вот мы с Джуди Баттерсби гуляем по Ист-Энду, а потом прибиваемся к каким-нибудь парням из рок-группы.

А тут мясной фургон, демобилизованный солдат с машинной смазкой под ногтями. Добро пожаловать в автомастерскую.

Он сказал: вот увидишь, Джек еще ко мне приползет.

Я лизнула его волосатую грудь.

И сказала: «А откуда ты знаешь, что я та, кто ты думаешь? Откуда ты знаешь, что я на самом деле Мэнди Блэк? Я ведь тоже могу оказаться кем угодно, правда?»

Я положила руку на его липкий член.

«Я тебе золотых гор не обещаю, не морочу голову, – сказал он. – Говорю все как есть. Чтобы ты не воображала себе невесть чего. Это ж по-честному, верно?»

«Да», – ответила я.

«Все без обмана».

«Да, Винс», – ответила я.

«Мне только три месяца было, разве я что понимал?» – сказал он.

Я почувствовала, как его член напрягается под моей рукой.

«Я тебе говорю, чтоб тебя предупредить».

«Предупредить?»

«Он и с тобой захочет то же самое сделать. Они захотят с тобой то же самое сделать».

«Что-что?» – сказала я.

«Я думаю, им даже на руку, чем мы тут с тобой занимаемся».

«О чем ты?»

«Чтобы я опять не удрал, и ты тоже. Но ничего, мы оба им покажем. И тут останемся, и свалим от них одновременно».

«Это как же?» – спросила я.

«Машины», – ответил он.

В фургоне было уютно, как в потайном углу, про который никто не знает.

«О чем ты говоришь-то?» – спросила я.

Он перекатил меня на спину и впихнул в меня, и я подняла колени и обхватила его ногами.

«А они тебе, конечно, не говорили? – спросил он. – Уж конечно. Ты еще и половины всего не знаешь, правда?»

***

Никогда не бывает так, как тебе представляется. Миссис Винсент Доддс, миссис Салон Доддса. Муж по автомобильной части, а дочка завлекает клиентов.

Огни большого Лондона. Да, огней хватало. Ряды длинных, высоких зданий, везде светло, как на ярмарке, везде полно мяса, и людей, и шума, точно люди орут на мясо, а оно орет на них в ответ. Вокруг было еще темно, совсем темно по сравнению с ярким светом внутри, сплошной мрак и сырость. Рычали и урчали грузовики, морось искрилась у них перед фарами, хлопали дверцы, лужи отсвечивали красным и белым, а из темноты появлялось все больше мяса, на тачках, на плечах, и люди, которые его тащили, были с ног до головы заляпаны кровью, их красные лица блестели, как их товар. Я подумала: Боже праведный, Мэнди Блэк, куда тебя занесло? И этот шум, точно сумасшедшие галдят на своем языке, как будто само мясо еще вопит и сопротивляется, еще брыкается, но я уже различала среди шума эти голоса, кажущиеся нереальными, потому что я слышала их раньше по телеку, по радио, голоса, которыми вроде никто по-настоящему и не говорит, но тут все говорили такими голосами, естественно, как дышали, словно отсюда-то эти голоса и взялись, из этого самого места. Кокни. Лондонский говор. Лондонский гонор.