Дженнифер Доннелли - Чайная роза

— Мы говорим о потенциальной жене? Прости, я думал, речь идет о любовнице.

— Речь идет о женщине. Самой красивой, самой умной и самой необычной женщине на свете.

— Она знает о твоих чувствах?

— Может быть. Не знаю. Я ничего ей не говорил.

— А почему? Сколько лет прошло со смерти Анны? Два года? Твой траур кончился. Если хочешь, можешь жениться снова. Что тебя останавливает?

— Многое, Роберт. Она не… у нас разное происхождение.

— Гмм… — ответил Роберт и сделал большой глоток.

— Она — владелица магазина. Не думаю, что мои сыновья примут ее. И Лидди тоже… Не знаю, как к этому отнесутся ее родные. К тому же я намного старше ее.

— Да, положение не из легких… — Роберт немного помолчал, а потом спросил: — Ты любишь ее?

— Я все время думаю о ней. Никогда не встречал человека, с которым было бы так легко разговаривать…

— Уилл… ты любишь ее?

Сбитый с толку Макклейн захлопал глазами:

— Не знаю.

— Не знаешь ? Уилл, ты ведь уже любил, не так ли? Конечно, я имею в виду Анну… и других твоих… Разве нет?

Уилл уставился в стакан.

— Нет. Нет, не любил, — поборов смущение, признался он. — Значит, эта тоска и есть любовь? Это ужасно!

Роберт рассмеялся.

— Да, именно так она и называется, — ответил он и подал знак официанту. — Я закажу тебе еще стакан. Может быть, даже целую бутылку. Похоже, ты в этом нуждаешься. — Он покачал головой. — Неужели ты никогда не чувствовал, что тебе чего-то не хватает?

— Нет. Я не верил в это. Думал, что это выдумка дам, сочиняющих романы. — Он беспомощно пожал плечами. — Пойми меня правильно, Роберт. Я действительно испытывал чувство к Анне. Она была чудесной матерью, верным товарищем и хорошим человеком. Но тут… тут совсем другое.

— О боже, Уилл, это действительно что-то новенькое. Любовь с первого взгляда! — Роберт снова засмеялся. — Выходит, старого пса все же можно научить новым фокусам!

Уилл поморщился:

— Можно было обойтись и без сравнений.

Брат потрепал его по руке:

— Дай девушке самой решить, нравишься ли ты ей. Если она сочтет, что ты достоин ее, то преодолеет все трудности.

— Я? Достоин ее?

— Да. И если она хотя бы вполовину так умна, как ты говоришь, то легко справится с задачей. Ее семья тебя примет. Твоя ее — тоже. Я уже принял, Лидди примет, а если твои дети откажутся, ты можешь лишить их наследства…

Внезапно перед его глазами мелькнула чья-то рука.

— Уилл! Уилл, ты слышишь меня?

— Извини, Нелли.

— Ну, ты совсем плох, — сказала она. — Хочешь — говори, хочешь — нет, но кто-то украл твое сердце. — Женщина наклонилась к нему вплотную. — А у тебя ведь есть сердце, правда?

Пока Уилл смеялся, в дверь вошел Камерон Эмс, молодой городской судья и друг старшего сына Уилла, Уилла-младшего.

— Добрый вечер, мистер Макклейн, сказал он.

— Привет, Камерон, — ответил Уилл.

— Я вижу, у вас гостья. Не знал, что в клуб пускают леди. Ах, это вы, Нелли…

— А вот и ты, Эмс. Что, много мальчишек посадил в последнее время? В нескольких улицах отсюда я видела, как несколько пацанов играли в расшибалочку. Знаешь, что говорят? Кто играет в расшибалочку, рано или поздно расшибет кому-то голову. На такое нельзя смотреть сквозь пальцы. Пока ты тут, вызывай «воронки». А еще лучше — целую армию.

Два джентльмена, стоявшие неподалеку, фыркнули. Уилл слышал их, и Камерон тоже. Его лицо потемнело.

— Это был не репортаж, а истерика. Написанный истеричной журналисткой, которая руководствуется не умом, а сердцем, — парировал он.

— Эмс, мальчишке было десять лет.

— Он совершил преступление.

— Он был голоден.

Взбешенный Эмс повернулся к Уиллу и сказал:

— Мистер Макклейн, если придет Уилл-младший, передайте ему, пожалуйста, что я в столовой.

— Конечно, Камерон.

— Приятного аппетита, сэр. — Он ушел.

— Напрасно ты так, Нелл. Сейчас он пожалуется метрдотелю, и тебя выгонят.

— Не сомневаюсь. Чем его клуб отличается от его судейской комнаты? Оттуда он меня выгонял неоднократно. Наглый щенок! — Она тут же опомнилась. — Извини. Я забыла, что он — друг твоего старшего сына.

Уилл пожал плечами:

— Это не мешает ему быть наглым щенком. — Тут на его плечо легла чья-то рука.

— Привет, папа. Привет, Нелли.

Уилл повернулся и улыбнулся остановившемуся рядом плотному блондину лет двадцати пяти. Это был его старший сын. Макклейн всегда радовался, когда видел своих детей, но теперь его поразило сходство Уилла-младшего с покойной матерью. Чем старше становился мальчик, тем больше он напоминал Анну и ее голландских предков, светловолосых и невозмутимых.