Дженнифер Доннелли - Чайная роза

Макклейн посмотрел на других мужчин — по преимуществу друзей и коллег, — теснившихся у бара или шедших в столовую. Они проводили вечера здесь, а не дома. Потому что у них не было причины возвращаться домой. Там не осталось ни любви, ни страсти, ни теплой постели. Уилл знал это; в его доме тоже ничего такого не существовало. Они отдавали сердца своему бизнесу, а не своим женам, и именно поэтому были чертовски богатыми.

Если бы Уилл согласился на такой брак, то устроить его ничего не стоило. Сестра и подруги покойной жены тут же нашли бы ему невесту. Он бы и оглянуться не успел, как оказался бы женатым на такой же женщине, какой была его покойная жена: богатой, воспитанной, из хорошей семьи и такой же скучной. Новая жена была бы ему ровней. Партнером. В лучшем случае другом. Безропотно терпела бы его сексуальные фантазии так же, как Анна, но не проявляла бы ни желания, ни удовольствия, потому что это неприлично. Секс груб, вульгарен и существует только для продолжения рода. Если бы ему была нужна женщина, которой нравится заниматься любовью, он бы завел любовницу, как не раз делал в прошлом. Тогда у него и его жены были бы отдельные жизни и отдельные спальни.

Но если бы его женой была Фиона, черта с два он остался бы в отдельной спальне. Он занимался бы с ней любовью каждую ночь, а потом засыпал рядом, вдыхая ее нежный запах. Каждое утро будил бы ее поцелуем и следил, как в эти удивительные глаза возвращается жизнь, как ее лицо озаряет широкая улыбка, предназначенная только для него. «Интересно, на что это похоже? — думал он. — Жить с женщиной, которую ты любишь страстно до безумия?» Этого он не знал. Ему было сорок пять лет, а он понятия не имел, что такое настоящая любовь. Но теперь узнал. Никто никогда не забирался ему в душу так, как Фиона.

Дверь бара открылась снова, и Уилл увидел Карнеги и Фрика. Их длинные лица баронов-разбойников [39] Прозвище крупных американских капиталистов XIX века. были такими унылыми, что могли бы заставить забыть о любви самого Купидона. Внезапно ему расхотелось говорить с ними о подземной железной дороге.

— Роберт, ты бы сделал это опять? — спросил он брата. Неделю назад. В этом же помещении.

— Что сделал?

— Попросил бы Элизабет выйти за тебя замуж? Несмотря на то… на то, что случилось?

— Несмотря на то, что она умерла? — мягко сказал Роберт. — Несмотря на то, что любовь к ней отвратила меня от остальных женщин? Да, попросил бы. Не медля ни секунды. — Потом он наклонился вперед и накрыл руку Уилла ладонью, что бывало редко.

— Уилл, ты всю жизнь следовал голосу своего разума. Пришла пора дать волю сердцу. Ты имеешь на это право. Хотя бы раз в жизни. Такое право есть у каждого.

Фиона стояла подбоченившись и любовалась горой деревянных ящиков, стоявших на тротуаре. Посыльный протянул ей листок бумаги. Она прочитала накладную, расписалась, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Запах ощущался даже сквозь освинцованное дерево. Чай. Теплый, богатый и соблазнительный. Запах, которому нет равных.

— Ты просто спятила, — сказал Майкл, внезапно вышедший из-за фургона «Милларда». — Черт возьми, это же пятьдесят ящиков! Пятьдесят ! Проклятие, куда ты их поставишь?

— В сто шестьдесят шестой. К соседям. У них чисто и сухо. В конце концов, там был магазин тканей, а не конюшня или общественная уборная, так что чай не впитает никакого постороннего запаха. Ты все это прекрасно знаешь. Я поговорила с мистером Симмонсом, и он сдал мне помещение по божеской цене, — нетерпеливо добавила она.

— Я думал, это только треп! Мне и в голову не приходило, что ты говоришь серьезно.

— Ты бы лучше помог людям занести товар вместо того, чтобы стоять здесь и пререкаться. — Она заметила брата, карабкавшегося на ящики. — Сими! Слезь немедленно, пока не упал!

— Да ну тебя, Фи!

Девушка решительно направилась к нему.

— Фиона, это же пять тысяч фунтов чая, — сказал увязавшийся следом Майкл. — Пять тысяч фунтов! Проклятие, ты потратила целое состояние! Да кто ты такая? Астор? Вандербилт? Нет!

— Пока нет, — поправила Фиона. — Сими! Ты слышал, что я сказала?

— Лови, дядя Майкл! — крикнул Сими и спрыгнул прямо на него.

— Какого черта… ух! — Майкл зашатался под тяжестью пятилетнего племянника. — О боже, парень! Ты чуть не сбил меня с ног!

— Может, тогда ты замолчал бы хотя бы на пять минут, — проворчала себе под нос Фиона, а потом велела брату: — Ступай в дом и умойся к ужину.