Джон О'Хара - Жажда жить

Прежде чем объяснить причины такого решения, спешу ответить на твой естественный вопрос: да, Рождество мы проведем здесь. Мне совершенно не хочется нарушать твои возможные планы на праздники. Скажу больше, я ни при каких обстоятельствах не уехала бы отсюда до Нового года. Покажется тебе это удивительным или нет, но я придаю большое значение «приличиям». Скажем, завтра у меня, как всегда по пятницам, обед в гостинице, из чего, с одной стороны, следует, что всякие там сплетни вызывают у меня всего лишь презрение, а с другой, что мне небезразличны «приличия». Я уверена, что этот печальный вчерашний инцидент никоим образом не испортит тебе праздники, но, с другой стороны, боязнь риска была бы недостойной и всех нас, и твоего отца, который всегда так высоко ставил мужество, и физическое, и моральное. Как я уже сказала Анне (или, может, это она мне сказала), мы будем вести себя так же, как три года назад, когда мы потеряли нашего чудесного брата и сына и любящего отца и мужа. Тогда я впервые воочию убедилась, насколько вы с Анной оправдываете наши лучшие ожидания. Я всегда гордилась вами обоими, но особенно — в ту пору страданий и печали, когда вы вели себя с достоинством, какого трудно было ожидать в ваши годы. С тех пор прошло три года, и обстоятельства иные, но в известном смысле они требуют даже большего достоинства, чем тогда. Я настолько верю в вас обоих, что не собираюсь давать никаких советов касательно той или иной возможной ситуации, полностью полагаюсь на ваше собственное суждение.

Что касается того, что поначалу кому-то может показаться, будто мы, так сказать, бежим из-под огня, могу лишь повторить, к этому надо быть готовым. Но если мы знаем, что решение уехать — это наше собственное решение, к которому мы пришли самостоятельно, не прислушиваясь ни к каким намекам со стороны, то в поведении нашем нет ни капли трусости. А еще важнее — отдавать себе отчет в том, что, хоть мы и покидаем Форт-Пенн, Форт-Пенн нас не покидает. Понять это непросто, особенно поначалу, но понять надо. Мы есть то, кто мы есть, и самим актом расставания мы выражаем свой протест против того, что происходит с Форт-Пенном в последние годы. У нас по-прежнему есть наши добрые друзья, те, кого мы знаем всю жизнь, но наш город меняется настолько стремительно, что через десять лет это будет другое место, не то, что мы когда-то знали и привыкли любить, и как раз сейчас подошло время расстаться. Эта ферма, по завещанию отца, принадлежит тебе и Анне, и так будет по крайней мере до того момента, когда Анне исполнится двадцать один. Ты всегда сюда можешь приехать, особенно на летние каникулы. Правда, Анна после рождественских праздников собирается в пансионат, и оба вы говорили, что собираетесь все больше времени проводить вдали от дома, так что вроде ничто вас здесь особенно не держит. В школе у тебя завелось много друзей, а когда поступишь в Йель или Принстон, будет еще больше. В принципе мне хотелось бы, чтобы у тебя появилось какое-нибудь дело в Нью-Йорке, но это отдаленное будущее, говорить и думать еще рано. Анна тоже собирается поступить в колледж, а это значит, что и она будет далеко отсюда, и друзья ваши тоже будут далеко. Что касается меня, то большую часть зимы я проведу в Нью-Йорке, потом подыщу себе где-нибудь дом, а летом мы все можем поехать за границу. Давно уж пора посмотреть мир, не все же в Пенсильвании сидеть, и, надеюсь, мы будем много путешествовать, а Нью-Йорк сделаем своей штаб-квартирой.

До определенного времени я не собираюсь ни с кем делиться этими планами, разве что с ближайшими друзьями и родичами, и тебя прошу никому ничего не говорить до окончания каникул. От тебя-то у меня секретов, конечно, нет, ты ведь теперь единственный мужчина в семье. Ты всегда был и остаешься прекрасным сыном и братом, и мы с Анной продолжаем рассчитывать на тебя. Мне много еще хочется сказать тебе, но, наверное, у тебя и без того накопилось немало вопросов, и ты мне напишешь еще до начала каникул, а я постараюсь ответить на них со всей откровенностью, зная, что адресованы они любящим сыном своей любящей матери.

Грейс перечитала письмо, положила его в конверт, запечатала и наклеила марку. Затем положила на столик в коридоре, но передумала, накинула висевшее в платяном шкафу твидовое пальто, положила в карман письмо и небольшой никелированный фонарь и медленно направилась по проселку к почтовому ящику. Там она сунула письмо в щель, подняла металлический флажок и некоторое время не двигалась с места, задумчиво глядя в небо. Было холодно, луны не видно. Грейс подняла воротник пальто, поглубже засунула руки в карманы и опустила голову. В это время в глаза ей ударил луч света.