Тони Уайт - Трави трассу!

Внезапно в недрах ее тела расцвела вспышка зеленого света. Этот свет подсветил изнутри мистические татуировки. Она вскрикнула, когда ослепительная вспышка зелени отпечаталась на сетчатке глаз Уилла, на мгновение ослепив и его тоже. Острая боль, обжигая, прокатилась по коже его прибора. Красные отзвуки кельтских узоров поплыли у него перед глазами, и, извергая горячую сперму, в ее пизду, он вскрикнул от боли и отрубился.

Когда Уилл очнулся, то сообразил, что понятия не имеет, сколько времени он был в отрубе. Оглядевшись по сторонам, он понял, что в дабле он один. Девчонка исчезла. Он даже не знал, как ее зовут.

Его член, хотя теперь и дрябло обвис, болезненно пульсировал. Опустив глаза, Уилл охнул от удивления и ужаса, увидев, что тот же рунный орнамент, покрывавший все тело незнакомки, теперь будто выгравирован на коже его члена – все равно что какая-то татуировка. Однако, линии здесь казались более толстыми, чем у нее, и отдельные узоры были едва различимы – они казались меньше и как будто жались друг к другу. Тут Уилл разразился смехом, вспомнив, какими черными и толстыми кажутся отпечатанные рисунки на сдувшихся воздушных шарах. Он сообразил, что ему не увидеть новых украшений на своем члене до тех пор, пока у него не встанет в следующий раз.

Все еще несколько потрясенный ошарашенный, невзирая на это веселящее душу наблюдение, Уилл натянул одежду и на подгибающихся ногах поднялся наверх. Паб, через который он протащился, чтобы выйти на солнечный свет, был все также пуст.

Сидя под деревом некоторое время спустя, Уилл свернул себе самокрутку и глубоко втянул в легкие ароматный дым, позволяя себя насладиться сигаретой, несмотря на свои далеко не добрые чувства к табачной промышленности. Иными словами, его собственное ощущение благосостояния временно перевесило его возмущение эксплуатацией рынков третьего мира табачными конгломератами. Но расслабляйся, не расслабляйся, он все равно никак не мог найти смысла в сегодняшних событиях. Интересно, не могла ли Шэрон подсунуть ему кислоты? Как еще объяснить появление загадочной девчонки в пабе? Или то, как их секс вызвал потрясающий взрыв зеленого света?

Наверное, это был трип.

Мысль сама по себе недурна, но натертость в промежности напомнила ему, что все это случилось на само деле. Чувствовал он себя уже несколько лучше, но следы этой встречи были явственно отпечатаны на коже его прибора. Уилл не мог не рассмеяться про себя, подумав о романах Майкла Муркока, которые передавали друг другу ребята в его сквоте. Все это были романы фэнтези с названиями вроде «Дракон в мече» или «Рунный посох». От души затянувшись самокруткой, Уилл спросил себя, что произойдет, когда он в следующий раз задействует свой рунный посох.

Внезапно Уилл почувствовал невыразимое томленье. Несмотря на то, что она сделала с его членом, ему не терпелось снова увидеть ту девчонку, снова испить ее пахнувшей землей пизды. Когда он, наконец, нетвердо поднялся на ноги, желудок у него громко заурчал. Ничего удивительно, поскольку, не считая – ну просто невероятной! – пизды, у него с утра маковой росинки во рту не было. Ну да, конечно, были еще водянистая тюремная овсянка и кусок подмокшего тоста, какие он с трудом проглотил засветло, но с тех пор ничего. День выдался долгий, и он еще не закончен.

Уилл решил спуститься до Бродвей-маркет и купить еды по дороге в сквот. По дороге он заметил, что собака, сидевшая в парке в ярдах пятидесяти или около того от него, встала и засеменила за ним следом. Уилл остановился и с удивлением заметил, что собака остановилась тоже. Снова повернувшись в сторону рынка, Уилл решительно зашагал вперед, на сей раз уже не оглядываясь. Он не видел, что собака встала и пошла за ним, поскольку знал, что так она и сделает.

Уилл направился прямо к булочникам Бродвея, где купил несколько рогаликов и чашку чая. Устроившись за столом, Уилл жадно вгрызся в рогалик. По сравнению с затхлым, зачастую плесневелым хлебом, какой подавали в тюрьме, этот сухой хрустящий рогалик казался поистине даром кельтских богов. Залив хлеб чаем, сдобренным парой ложек с горкой сахара, и убрав последний рогалик в карман, он двинулся дальше, остановившись по дороге у ларька с фруктами, чтобы купить пару яблок на десерт.

Повернувшись снова к парку, он обнаружил, что собака сидит у дверей паба «Кошка и овца» на углу. Насколько он мог разобрать, это была какая-то беспородная дворняжка – маленькая и с длинной лохматой и нечесаной шерстью. Собака, наверное, каталась в траве, поскольку в шерсти у нее запутались опавшие листья. Когда Уилл подошел поближе, собака вскочила на ноги, чтобы потереться носом о его штанину, потом повернулась идти рядом с ним, будто знала команду «к ноге».