Тони Уайт - Трави трассу!

Разжимая объятия, любовники нежно поцеловались. Когда девушка, звавшая себя Триной, поглядела в ее сторону, Брайди с энтузиазмом завиляла хвостом.

– Какая роскошная собака, Уилл. Твоя?

– Он мне не принадлежит, – возразил Уилл. – Он друг, а не раб. На самом деле это он меня нашел – вчера в парке.

Трина расхохоталась.

– На самом деле, это не он, а она, Уилл. Это сука, не кобель. Как по-твоему, у нее есть имя?

– Может, и есть. Я, во всяком случае, его не знаю.

Трина заглянула в темные глаза собаки, и ей, – как это она решила, – пришла голову мысль. На самом деле ничего подобного не произошло.

– Думаю, – сказала Трина, поворачиваясь к Уиллу, – я думают, нам следует назвать ее Брайди.

– Крутое имя. Но давай спросим, что она сама об этом думает. Как тебе нравится твое новое имя, Брайди? – когда Уилл протянул руку, чтобы потрепать собаку за ухо, Брайди бурно замахала хвостом. – Да, полагаю, ей нравится.

После долгого сна и новообретенной близости с Триной Уилл чувствовал себя будто заново родившимся. После поспешного завтрака из тостов с джемом они снова занялись любовью. Он взял ее сзади, когда она перевесилась, наклонилась над спинкой стула, опираясь о сиденье руками. Уилл даже удивился, что своими криками наслаждения они не перебудили весь дом, когда природа забрала их.

Хорошо было чувствовать себя снова на вольном воздухе. И вот теперь они с Брайди шли по беспорядочно раскинувшейся общей галлюцинации, какую представлял из себя городской центр Хэкни. Слева от них высилось большое белое строение, в котором хранилась и обрабатывалась вся муниципальная информация: это была ратуши Хэкни. А повсюду, до куда хватало глаз, рядами уходили в перспективу другие строения, структуры, каждая из которых представляла иной вид хранения информации или место сделок.

После полугода в заключении особенно хорошо было знать, что, куда хочешь, можешь попасть в этой социальной матрице, достаточно только подумать о месте назначения и ногами дойти до него. Все утро он провел в помещении, сочетавшем в себе местную биржу труда и центр по трудоустройству. Оттуда он отправился на Лондонские поля, где, сидя на скамейке, заполнил бланк того, что раньше называлось «Поддержкой дохода», и что теперь переименовали в эвфемизм «Вспомоществование ищущему работу». Это же курам на смех. Как будто была какая-то работа, чтобы стремиться ее получить.

К счастью, все это было чистой формальностью. Поскольку он только что вышел из тюрьмы, бланк заполнять было совсем несложно. Но он был совсем на мели, и ему как можно скорее нужны были деньги. И потому с тяжелым сердцем он послал увесистый конверт через ящик-портал ярко-красной почты. Теперь все бланки Департамента социального удовлетворения требовалось посылать в головной офис обработки в Глазго, где оценивались заявки. Уилл знал, что на весь процесс могут уйти недели.

Впрочем, не взирая на все превратности этого Департамента социального удовлетворения было просто прекрасно снова очутиться в Хэкни. Улицы были полны обычной толпой – наполовину пьяные, наполовину помешанные. Проходя по Мэр-стрит, чтобы встреться с Пройдохой и Триной, Уилл миновал бредящих, устраивавшихся в солнце и дождь на одном и том же месте и громко поносящих прохожих. Низенький средних лет человечек, шаркая брел по улице, на ходу нюхая клей из пакета с лейблом «Гордость кормящих матерей». Еще один грузный молодец прихрамывал, зажав в клешне банку «Ультра Крепкого Большого». Его Уилл узнал, и вспомнил, что когда он сам переехал в эти места, Банке не было еще двадцати лет и он с утра до ночи бродил по улицам, прижимая к себе банки безалкогольных напитков, какие подбирал наверху мусорных баков – как будто держание банки придавало какую-то правомочность законность его бесцельным блужданиям. Теперь же он вырос и раздался в плечах и поднялся до банок «Ультра Крепкого Большого». Время от времени Банка останавливался и поднимал лицо к небесам, дабы выпить последнюю несуществующую каплю из пустой банки прежде, чем продолжить свой путь.

Уилл договорился встретиться с Пройдохой и Триной в кафе «Альбион» на Мэр-стрит. Пройдоха издевательски именовал эту забегаловку «Великий Альбион». Это было вегетарианское кафе, витрины которого были украшены модным кельтским орнаментом. Так значит это и впрямь место по мне, не без иронии улыбнулся про себя Уилл.

Открывая дверь, чтобы войти внутрь, Уилл заметил, что ребята сидят за столиком у окна. У Пройдохи еще оставалось половина пособия, так что он купил кофе на всех. А потом друзья сидели и глядели, как за окном жизнь идет своим чередом, наслаждаясь кофе и дополняя его остатками последнего табачка Уилла.