В фильмах про коммунистов-подпольщиков нам показывали, как хорошенькие девушки в очках и славные рабочие пареньки швыряют с фабричных труб, с крыш домов и из окон поездов листовки — прямо под ноги представителям рабочего класса, трудового крестьянства и интеллигенции, которые, оглядываясь по сторонам, украдкой их подбирают и спешат дальше. Листовки всюду — на мостовой, в воздухе, на стенах домов. Чтиво льется потоками, цель его — просвещать, информировать, где и когда нам следует протестовать. Расписание самых интересных событий и выступлений, комиксы, призывы сексуального свойства, записочки с неба: «Избей себя! Помоги ОМОНу!»
Я покупаю динары в обувной лавке, на хвосте у меня люди в штатском. Словно я в Москве и снимаюсь в старом черно-белом фильме. «Драгстор» написано кириллицей. Общая атмосфера демонстрации: «Заварили кашу — расхлебывайте!» CNN пытается провести уличный опрос; что бы вы хотели получить на Рождество, спрашивает корреспондент у маленькой старушки, напялившей на голову кастрюлю. Ответ краток, это непереводимо, говорит переводчик после некоторого размышления. От меня не отстают, им нравится моя шапка, спрашивают, где купил. Я для них тоже с Запада, и это досадно. Первое, что я ощущаю в качестве западного человека, — я фуфло. ООН — фуфло, НАТО — фуфло, уж югославы-то знают. Не такое фуфло, конечно, как Варшавский Договор, но все же. Западники живут по правилам, уважают правила, у них все работает. Все умеют делать цивилизованно. Это у них изнутри идет, как и мнимая самоуверенность. Главное — корректность, даже в бешенстве. С элегантной небрежностью забыть, как зовут бывшую жену, построить кошке мавзолей, надеть белый пиджак, вылетая бомбить женщин в черном.
Венгрия и Сербия — расчлененные страны. Ты венгр, ты поймешь наши чувства. Прожиточный минимум ностальгии — Трианон и Дейтон. [17] По Трианонскому мирному договору (1920) более половины населения (в том числе около 3 миллионов венгров) и примерно 2/3 территории исторической Венгрии были переданы Румынии, Чехословакии и Югославии. В Дейтоне 21 ноября 1995 года было подписано соглашение об урегулировании конфликта в Боснии и Герцеговине, куда для контроля над конфликтующими сторонами был введен 60-ты-сячный натовский контингент.
Воспоминания о большой и богатой стране. Во времена санкций будапештский аэропорт стал белградским аэропортом. Венгерское меньшинство Сербии воздержалось от бунта. Одно-единственное благоразумное меньшинство. Короче, сплошные плюсы. Редкий случай — быть венгром в Белграде хорошо. Будапешт и Белград — города, которые регулярно уничтожают. Общий опыт, потерпевшие поражение маленькие народы с большими амбициями, меланхолия, замурованный выход к морю. Венгры и сербы потеряли одно и то же морское побережье, только в разное время. Вот она, общность исторических судеб!
Окножираф: «Петер исправился. Это значит, что он допустил ошибку, но потом сделал все как положено».
Гости являются насквозь промокшие, отведав воды из брандспойта, они шутят: теперь хорошо бы чаю отведать погорячей или чего покрепче. Веселые люди. Большому, как шкаф, историку попали прямо в лицо, с его бороды стаивает лед. Милета [18] Милета Проданович — сербский художник, писатель.
рассказывает, что, когда он был маленький, они стояли на мосту Бранков с флажками в руках и махали диктаторам. Он помнит, как мимо в открытой машине проследовал абиссинский император Хайле Селассие, который вел свою родословную от царя Соломона и царицы Савской. Милета ходит к омоновскому кордону с зеркалом: омоновцы смотрят на себя, наблюдающих за демонстрантами, а те наблюдают за омоновцами, чтобы видеть, как омоновцы наблюдают за ними.

Чедомир [19] Чедомир Йованович — харизматический лидер студенческих демонстраций в Белграде.
говорит, что лидеры оппозиции скомпрометировали себя, нужны новые люди, его любимая группа — «Лав Хантерс», он не верит журналистам, «Лос-Анджелес, конфиденциально» — самый нормальный фильм, который когда-либо был сделан в Голливуде, он обращает мое внимание на монолог Ким Бейсингер и добавляет, что без Косово у сербского народа не будет жизненного пространства.

Читать дальше