Джоанн Харрис: Чай с птицами (сборник)

– Фирменное, – сказала она с натянутой улыбкой и поставила все на стол.

– Но мы больше ничего не заказывали, – сказала Мелисса.

– Фирменное, – повторила пухленькая женщина и сняла крышку с глиняного блюда.

Распространился восхитительный пряный аромат. Джек видел, что на блюде лежат куски рыбы, а меж ними – целые тигровые креветки, мидии, морские гребешки и жирные бурые сицилийские анчоусы. Пахло белым вином, лавровым листом, оливковым маслом, петрушкой, и чесноком, и чили; и в поднимающемся пару он видел лицо Розы, простое, приятное, чуть раскрасневшееся от надежды и предвкушения, с неуверенной улыбкой на губах.

– Но мы не заказывали… – опять начала Мелисса.

Джек ее перебил.

– Замечательно, – громко сказал он. – Я обязательно попробую.

Мелисса смотрела, как Роза наваливает еду Джеку на тарелку.

– Еще хлеба, да? – спросила Роза. – У нас есть с оливки, с грецкий орех, с анчоус…

– Обязательно, – отозвался Джек.

Роза опять исчезла в кухне, а Мелисса воззрилась на своего благоверного.

– Ты что, с ума сошел?

– Ты выразила недовольство, – ответил Джек.

– Ну и что?

– А то, что она неаполитанка. Она теперь обязана загладить свою вину перед гостями.

– Дурацкий обычай, – отозвалась Мелисса. – Я не собираюсь это есть.

– Тогда я съем все, – ответил Джек. – Я не могу и не хочу отвергать ее гостеприимство.

Он знал от бабушки, что нет большего оскорбления, чем отказ от еды; Розу и так уже задела жалоба Мелиссы, отвергнуть ее извинения было бы непростительно.

– Нечего там, – презрительно сказала Мелисса. – Тебе просто нужен очередной предлог обожраться. Вот увидишь, нам в конце концов придется за это платить; неужели ты думаешь, что она все это бесплатно принесла?

Джек положил в рот кусочек рыбы, шелковой от вина, масла и пряностей.

– Восхитительно, – нарочно сказал он, и Роза, которая как раз в этот момент явилась с хлебом, покраснела от удовольствия.

Она и правда толстая, подумал он, но теперь до него дошло, что она довольно привлекательная женщина: идеальная кожа цвета кофе с молоком; блестящие черные волосы стянуты свободным узлом на затылке, и небольшие отсыревшие прядки обрамляют лицо. Груди под чистейшим белым фартуком – как пуховые подушки, и, когда она склонилась, чтобы положить ему еще тушеной рыбы, он учуял запах ванили, озона и пекущегося хлеба от ее гладких загорелых рук.

– Ты только посмотри на себя, – тихо сказала Мелисса, когда он стал зачерпывать оставшийся соус пустой раковиной от мидии и выливать в рот. – Можно подумать, ты неделю не ел.

Джек пожал плечами и отломил голову креветке. Сочное розовое мясо пропиталось вином и пряным маслом.

– Омерзительно, – сказала Мелисса, когда он высосал соки из креветочьей головы, оставив скорлупу на краю тарелки. – Ты омерзителен, и я хочу обратно в гостиницу.

– Я еще не закончил. Хочешь идти – иди.

Мелисса не ответила. Джек прекрасно знал, что она без него не уйдет: дневной Неаполь был ей неприятен, а ночной – наводил ужас. Она сжала губы – это ей страшно не идет, подумал Джек, приступая к куску морского черта, она становится как две капли воды похожа на свою мать – и пару минут сидела с мученическим лицом, подчеркнуто не глядя на Джека, что его вполне устраивало.

Роза в это время стояла в углу зала, раскладывая какие-то фрукты на большом керамическом блюде. От кухонного жара ее щеки раскраснелись, и это выглядело роскошно и экзотично, словно румянец на боках спелого нектарина. Она повернулась к Джеку и улыбнулась ему (но не раньше, чем он успел хорошенько разглядеть крутой изгиб ее ягодиц под облегающим платьем официантки), и он поразился, поняв, что она молода. Сначала он решил, что она – женщина средних лет; но теперь он ясно видел, что она ровесница Мелиссы, а может, и моложе. По правде сказать, теперь, задумавшись об этом, он понял, что у самой Мелиссы вид какой-то замученный: кожа сухая, слегка обгоревшая на солнце, и между выщипанными бровями неприятная двойная морщинка. Это старило Мелиссу: с виду она была не нежной, а суховатой, как пережаренная курица. Он знал, что несколько недель перед свадьбой она сидела на диете; платье было восьмого размера, хотя она обычно носит десятый, и вырез декольте открывал просторы неровной плоти, среди которых отчетливо виднелись кости грудины.

Потом он обнаружил, что она носит в лифчике гелевые прокладки, чтобы меж грудями получалась ложбинка – эти прокладки называют «куриное филе», мрачно думал он, вспоминая момент открытия. Открытие было довольно неприятным: Джеку нравились женщины с большой грудью. Но он все обернул в шутку, хотя Мелиссе эта шутка почему-то не понравилась. Джек мимоходом задумался, чем считаются «куриные филе» – мясом или рыбой, и, наливая себе очередной стакан вина, с удивлением обнаружил, что прикончил бутылку.