Мосаб Юсеф - Сын ХАМАС

Мне позвонили из Шин Бет и пригласили на экстренное совещание. Они дали мне фотографию с изображением оторванной головы и попросили сказать, кто это. Я заверил их, что это Дайя, и отправился домой, спрашивая себя снова и снова: «Почему?» Не думаю, что кто-то сможет ответить на этот вопрос. Никто не замечал никаких сигналов, предвещавших беду, даже его дядя из ХАМАС.

Дайя был первым смертником интифады Аль-Акса. Его теракт свидетельствовал о существовании боевой организации, которая, похоже, действовала независимо. И Шин Бет обязан был найти эту организацию прежде, чем она предпримет очередную атаку.

Лоай показал мне список подозреваемых. На самом верху были пять хорошо известных мне имен. Это были парни из ХАМАС, которых Палестинская автономия освободила из тюрьмы перед началом интифады. Арафат знал, что они опасны, но, поскольку они были членами ХАМАС, не видел причин, чтобы держать их за решеткой.

Он ошибался.

Главным подозреваемым был Мухаммад Джамаль аль-Натшех, который стоял у истоков ХАМАС вместе с отцом и в конце концов стал главой его боевого крыла на Западном берегу. Аль-Натшех принадлежал к самой большой семье на палестинских территориях и поэтому ничего не боялся. Ростом под два метра, он был воином до мозга костей — выносливый, сильный и умный. Парадоксально, но хотя его переполняла ненависть к евреям, я знал его как очень заботливого мужчину.

Салех Талахме — другое имя из этого списка, инженер-электронщик, очень умный и блестяще образованный. Я не знал тогда, что впоследствии мы с ним станем близкими друзьями.

Третий, Ибрагим Хамед, возглавлял крыло безопасности на Западном берегу. Помогали этим людям Сайед аль-Шейх Кассем и Хасанин Румманах.

Сайед был хорошим подчиненным — атлетичный, необразованный и послушный. Хасанин — красивый молодой художник, активно участвовавший в исламском студенческом движении, особенно во время Первой интифады, когда ХАМАС пытался утвердиться на улицах в качестве силы, с которой нужно считаться. Как лидер ХАМАС мой отец работал не покладая рук, чтобы добиться их освобождения и возвращения к семьям. И в тот день, когда Арафат выпустил их, отец и я забрали их из тюрьмы, посадили всех в нашу машину и отвезли на квартиру в районе Аль Хаджал в Рамалле.

Когда Лоай показал мне список, я сказал:

— Угадай, что? Я знаю всех этих ребят. И я знаю, где они живут. Я сам отвозил их на эту квартиру.

— Ты серьезно? — воскликнул он в изумлении. — Ну что ж, тогда приступим к работе.

Когда отец и я забирали этих парней из тюрьмы, я и представить себе не мог, что они станут настолько опасными и убьют столько израильтян. А теперь я был одним из немногих людей в ХАМАС, кто знал, где они прячутся.

Я навестил их, прихватив с собой самые новомодные шпионские игрушки Шин Бет, таким образом мы могли наблюдать за каждым их движением, слышать каждое слово. Но когда я начал разговаривать с ними, стало ясно, что они не собираются давать хоть сколько-нибудь серьезную информацию.

Я предположил, что, может быть, они не те люди, которых мы ищем.

— Что-то не так, — сказал я Лоай, — эти парни ничего мне не сказали. Может, есть еще одна организация?

— Может быть, — согласился он, — но эти парни опасны. Нам нужно вести наблюдение за ними до тех пор, пока не получим то, что нам нужно.

Конечно, они были под сильным подозрением, но этого было недостаточно для ареста. Нам нужны были неопровержимые доказательства, поэтому мы продолжали терпеливо собирать информацию. Мы не хотели совершить роковую ошибку и схватить не тех людей, оставив настоящих террористов на свободе собирать очередную бомбу.

Может быть, в моей жизни не хватало сложностей, а возможно, это просто показалось мне хорошей идеей, но в том же месяце я поступил на работу в один из отделов Агентства международного развития США (АМР США) со штаб-квартирой в Аль-Бирехе. Мне предстояло работать над очень важным проектом «Деревня, вода и улучшение санитарных условий». Поскольку у меня не было свидетельства об окончании колледжа, я начал с должности администратора.

Кое-кто из христиан, с которыми я посещал чтения Библии, представил меня одному из менеджеров-американцев, который проникся ко мне симпатией и предложил работу. Лоай посчитал, что эта работа могла бы послужить отличным прикрытием для меня, потому что новый служебный пропуск с печатью посольства США позволял мне свободно курсировать между Израилем и палестинскими территориями. Эта работа также успокоила бы не в меру подозрительных людей, объяснив им, откуда у меня деньги.