Сергей Могилевцев - Вечный Жид

Папа. И не надейся. Таким, как ты, Бог не дает скорой и близкой смерти.

Обломофф. А что Он им дает?

Папа. Чрезвычайно длинную жизнь. Возможно, что даже бесконечно большую, насыщенную страданиями и бедствиями, вплоть до Второго Пришествия, но только, сын мой, не смерть!

Обломофф. Так, значит, я не смогу умереть?

Папа. В ближайшем будущем – нет, можешь на это и не надеяться; возможно, ты специально избран, как пример для двух таких разных, и одновременно таких сходных народов, чтобы, взглянув на тебя, они ужаснулись и задумались о своей собственной судьбе!

Обломофф. Это звучит, как приговор!

Папа. Что ты, сын мой, это звучит, как отпущение грехов. Отпускаю тебе твои прегрешения, и благословляю на дальнейшие скитания!

Обломофф. Вплоть до Второго Пришествия?

Папа. Вплоть до Второго Пришествия. Замолви, сын мой, словечко обо мне, если встретишься со Всевышним!

Обломофф. Хорошо, Ваша Светлость, я сделаю это!

На этих словах стенограмма беседы Обломоффа с Папой, к сожалению, прерывается, и что было дальше, о чем еще говорили эти два столь далекие друг от друга человека, нам, к сожалению, неизвестно.

На Цветном Бульваре они ловят его уже несколько раз, и всегда в одном и том же месте. Ходят стаей, от которой нельзя отвертеться, в руках пачки бесплатной Библии, надо брать обязательно, иначе уничтожат морально душещипательными проповедями. В движениях есть что-то резкое и неприятное, движения отточены до мелочей, взгляды пронзительные, смотрят, как через мушку прицела. Ты еще не уверовал, человече? Спеши скорее, Конец Света не за горами, отринь все мелочное и суетное, и стань, как один из нас, как никто, как винтик, стальной винтик в большом отлаженном механизме нашей общей счастливой судьбы. Приобрети наши стальные взгляды и точность движений, нашу уверенную походку и нашу внезапность дневной беспощадной атаки. Стая, хищная стая. Ловцы человеков. Стая волков на бульваре притихшей Москвы. За углом, спасшись от них, выкидываю десятую по счету Библию в мусорный ящик, потом одумываюсь, возвращаюсь, и, вынув ее, кладу на край ближайшей скамейки. Привык, как обычно, раздавать книги, сюжеты и эпиграммы.

Центральным произведением всего творчества Обломоффа, вершиной его писательского успеха является, безусловно, роман «Евангелие от Обломоффа». В этом сходятся все критики, как охаивающие его литературные труды, так и превозносящие их до небес. Роман этот, разошедшийся тиражом в несколько миллионов экземпляров, принес еще больше славы Айзеку, и, как известно, был номинирован на Нобелевскую премию, которую не получил ввиду всем известных событий, – о них мы еще поговорим в свое время. Сейчас же вкратце перескажем само содержание романа, и без того многим известное. Обломофф в предисловии пишет, что раздумывал над несколькими версиями своего произведения, и вначале просто хотел, идя вслед четырем евангелистам, написать собственную историю Иисуса Христа, тем более, что многие моменты из жизни Иисуса, по его мнению, были освещены недостаточно, и он мог бы силою своей фантазии дополнить эти пробелы. Но потом он решил, что эта попытка чересчур отдает гордыней и вызовом как христианству, так и самому Богу, в чем его и так нередко упрекали, и он от нее отказался. Также хотел он написать современную историю Иисуса Христа, который, безусловно, приходил в мир многократно, каждый раз воплощаясь в какого-нибудь простого и внешне незаметного человека, он даже начал писать такую историю о некоем юродивом из маленького провинциального городка, лежащего где-то на юге у моря, где-то в глухой не то российской, не то крымской провинций, который неожиданно начал вещать своим согражданам некие абсолютные истины, а те не поняли их, и в итоге убили его. Причем здесь присутствовало все: и ученики, и пророчества, и ярость невежественной черни, и лысая гора, называемая Лобным Местом, и сама казнь, после которой спустя какое-то время город был разрушен за свои грехи и гордыню, а Обломофф, по версии книги, один из учеников Мессии, и записал эту новую евангельскую историю. Однако, пишет автор, он по зрелому размышлению отказался и от этой версии романа, а начатую рукопись отправил в архив, остановившись на третьей, наиболее правильной, с его точки зрения, версии. Суть ее заключается в следующем: жизнь самого Обломоффа, со всеми ее взлетами, падениями, ужасами и успехами, и является современной версией Евангелия, которое пишется не переставая уже две тысячи лет. Обломофф, ничтоже сумняшеся, объявляет самого себя современным Иисусом Христом, мотивируя это тем, что Бог внутри каждого человека, и, следовательно, все мы Сыны Человеческие, одни в большей, другие в меньшей степени, всех нас искушает дьявол, у всех нас свой путь на Голгофу, и все мы на этом пути несем собственный крест, а после того, как нас распнут, и мы, в последний раз выкрикнув в пространство: «Боже мой, Боже мой, для чего Ты оставил меня!» – испустим свой дух, – после этого преданные ученики старательно запишут Евангелие нашей жизни. Попытка, сразу скажем, дерзкая и отдающая непомерной гордыней, но Обломофф ее осуществил, и нам не остается ничего другого, как пересказать читателю содержание этого безумного романа.