Ольга Покровская - Проба памяти

На улице он поймал машину, залез внутрь и только тогда задумался над тем, куда ехать. На часах было уже пять вечера. Нет уж, подумал Максим с ненавистью к Марине, сегодня я уже до тебя доберусь, и неизвестно, кто в конечном итоге получит в лоб. Машина, не спеша, катилась по улице. Пробок еще не было. На углу, прыгая и размахивая руками, голосовали человек семь молодых людей, сильно пьяных, в цепях, в амбарных замках, с гребешками на головах. Водитель с сожалением проехал мимо, вздохнув и спросив у себя самого: "Ну, и как таких сажать?.." Максим, которому жутко хотелось есть, и в желудке после вчерашней выпитой гадости, казалось, кто-то ползал и кусался, велел остановить у ближайшей забегаловки. Навстречу ему вышли три важные женщины в золотых серьгах и синтетических костюмах, с большим количеством макияжа на лицах, и одна манерным голосом говорила другим:

-- ... ну и куда мы пришли? В шашлычную еще приведи!..

Максим вошел внутрь, потребовал дежурный шницель с жареной картошкой и пива, и скоро ему стало немного легче. Вспоминать о прошедшей ночи ему было очень неприятно, он старался думать о чем-нибудь другом, и одно воспоминание выплыло совершенно неожиданно: в этом странном доме была Борькина раковина, вернее, раковина Борькиных родителей, большая раковина, откуда-то из южного моря, такие было модно ставить на полки в советские времена, на пару с кораллами - потому что больше ставить было нечего. Кто-то подарил в свое время Борькиным родителям эту раковину, и она ему очень нравилась, если поднести ее к уху, она гудела, и Максим был уверен в том, что в прошедшую ночь он тоже подносил раковину к уху, и она гудела так же, и это точно была та самая раковина... Прочь, прочь, зря я туда пошел, подумал Максим. Теперь прямо к Марине - и все. За соседним столиком два мужика оживленно пили пиво и обсуждали международное положение. Один из них, наклонясь к другому, говорил проникновенным голосом:

-- Эти уроды забабахали почему-то по Японии... Надо ж было по Китаю!... Двоечники хреновы, географию не учат ни фига, берутся миром управлять...

Второй с солидным видом кивал и прихлебывал. По луже на столе ползла муха и, казалось, тоже кивала в знак согласия.

Теперь - сразу к Марине, думал Максим. К Марине уж лучше... Да и надоело тут слоняться. Надо сразу все решить - и домой. Его отчасти мучило то, что происходило сегодня ночью, и то, что он не совсем понимал, что же происходило. Проснулся вроде одетый... Все было так как утром, по крайней мере, на том же месте... Надо бы антибиотики поглотать на всякий случай, решил Максим, поморщившись. Да и помыться бы где-нибудь не мешало. У Марины не попросишь. Хорош буду, на самом деле, если приду, двадцать лет не виделись, попрошу помыться... Нет, сегодня с ней повидаюсь, и сразу домой, и никаких...

Максим ел, пил пиво, время от времени делал перерыв, не спеша курил, снова возвращался к своей тарелке и медленно приходил в себя. Вокруг него в интимном полумраке свисали с потолка пластмассовые лианы, а рядом со столиком помещалось чучело петуха. Все в целом изображало деревенскую идиллию. Максим посмотрел на петуха с каким-то братским сочувствием, словно разделяя его жизненную неудачу. Не повезло тебе, брат... Мне вот тоже чего-то не везет...

Поев, Максим неторопливой походкой вышел из ресторана. Был уже снова вечер, рядом было все то же метро, кругом толпился народ. Сзади шли два подростка, один другому рассказывал: - а я его из базуки бу-бу... а потом бензопилой жжж... - Да нет! - сопереживал второй подросток. - Это монстра можно бензопилой, а задохлика огнеметом, огнеметом...

Глаза у подростка горели каким-то желтым нехорошим огнем. Максим невольно отшатнулся. Пешком сегодня не пойду, решил он. Хватит искать приключений. Напорешься вот на такую юность страны... он же, как бультерьер... от молодого адреналина и боли не чувствует. Мелочь есть... поеду на маршрутке.

Минут десять ушло на то, чтобы выяснить, какая маршрутка куда идет. Разобравшись наконец, вскочил на переднее сидение разболтанной газели, и поехали. У Максима, привыкшего к своей тщательно лелеемой и ухоженной Мазде, сразу возникло впечатление, что маршрутка развалится сейчас прямо на дороге. Оторвался от жизни, ничего не скажешь... Сморщенный водитель беседовал с Максимовым соседом, веселым бородатым мужиком: - Ты года какого? Шестьдесят первого? И я. А месяц? Ну надо же! И я июль. А число? Нет, я пятого... А звать тебя как? Сергей? Хорошее имя... Попутно водитель занимался экстремальным вождением: обгонял автобус по встречной, поворачивал через полосу налево, не снижая скорости, в местах заторов выныривал на тротуар, распугивая прохожих, и все это без малейшего видимого напряжения, как будто проблемы соблюдения правил уличного движения для него не существовало вообще.