Ольга Покровская - Прощальный сезон

-- Я б их предпочел получить за другое, - сказал Кирилл. - Не за сдвинутых... за нормальных.

Он выразительно обвел демонстративным взглядом голубую Ритину фигуру.

-- Видали, - сказала Рита равнодушно. - За это, милый, не платят. За это, может, я сама деньги беру.

-- Много? - спросил Кирилл.

-- У тебя не хватат, - сказала Рита, стряхивая на дорожку пепел.

-- Кстати о мужьях, - заметил Кирилл как бы к слову, поднимаясь. - По-моему, я ее мужа видел неподалеку... у пруда.

Рита внезапно громко рассмеялась.

-- Ой, не могу! - сказала она. - Не выдержал, значит. Ой, дурила, дурила... Вместо того, чтобы в кои то веки нормальную бабу найти и оттянуться, он сюда поперся... Убивать надо таких кретинов, - завершила она мрачно.

-- Что, не в первый раз? - спросил Кирилл.

-- Так чего не в первый... она его здесь и подцепила. У родителей дача через две улицы. Ох, какой кретин...

Она проверила, прочно ли стоит на засыпанной сосновыми иголками земле самовар, сняла заглушку и принялась закладывать лучинки.

-- Ларк! - крикнула она в сторону дома. - Иди, мяту собирай... Спички нужны, - она обернулась к Кириллу. - Есть спички?

-- Нету.

-- Здоровый образ жизни все, сволочи, ведут... - прошипела Рита. - А ты тут загибайся как хочешь...

- Есть зажигалка, - вспомнил Кирилл, но она принесла из дома спички и клочок бумаги на растопку. Он убедился, что это очередной факс.

-- У чая будет вкус мяты и термобумаги, - прокомментировал он.

-- На, - сказала Рита раздраженно. - Сам зажигай, умник.

Кирилл занялся разведением огня. Водрузив на место трубу, он обернулся и увидел, что Рита старательно вертит пальцами горящий кусок бумаги, добиваясь, чтобы от несчастного клочка не осталось ничего, кроме пепла.

-- Нда, - сказал он себе под влиянием очередного приступа тяги к людям. - Кстати, телевизор тут есть?

-- По кретинам соскучился? - ответила Рита злобно. - Не держу...

Кирилл подумал, что надо было у косматого новости посмотреть. Мало ли, что происходит в Москве... Может, мир в другом формате существует...

Укрепив трубу, чтобы не падала, он оставил самовар и прошел в дальний угол участка, под яблони. Там, между зарослей крапивы и смородины, одиноко гнил ушедший в землю фанерный столик. Должно быть, когда-то на нем играли в карты... Должно быть, когда-то вокруг находились скамейки, но сидения были давно сорваны, и только в одном месте торчал постепенно рассыпающийся в труху столб. Кирилл взобрался на стол, одновременно проверяя рычажным усилием колена на прочность расслоившийся фанерный лист, отломал вишневую ветку, чтобы не мешала, и принялся разглядывать, что творится по соседству. Внезапно он увидел Яну. Она сидела на крыльце дома, неподвижно обхватив колени, напряженно смотрела в неуловимую точку, и только кисть руки, обращенная к играющему на лужайке ребенку, слабо шевелилась. Кирилл, оглянувшись, не слышит ли кто, тихонько засвистел. Яна не меняла позы и не показывала, слышит ли свист. Глаза по-прежнему смотрели в фиксированное никуда, а кисть руки вяло совершала вращательные движения.

-- Эй, парень! - крикнула Рита насмешливо. - Не свисти - денег не будет.

Беззвучно выругавшись, Кирилл послушно замолчал. Не покидая поста, он наблюдал за Яной, которая не шевелилась, не смотрела на него, и только раз провела ладонью по лбу. Кириллу с сожалением вспомнилось, что он за недолгое свидание не поцеловал ни выпуклый белый лоб, ни тонкие пальцы, с ожесточением убирающие свисающую прядь. Тварь... - подумал он, - вот же тварь... - но мысль, помимо воли, получилась совершенно беззлобной и даже восхищенной.

- Вася! - закричала издалека Рита. - Что по кустам гоняешь? Самовар кто понесет - я, что ли?..

Вздохнув, Кирилл слез со стола и, сопровождаемый треском ломаемых веток, напролом через заросли отправился за самоваром.

Чай пили под навесом, на террасе. Налетевших на крыжовенное варенье ос Лариса, широко размахиваясь и рискуя попасть кому-нибудь в лоб, отгоняла ложкой. Рита была чрезвычайно, подозрительно весела, позволяла Кириллу рассказывать глупые анекдоты, сама шутила сама и обошлась без комментариев, позволив разошедшейся Ларисе под шаловливую песенку станцевать умеренный кордебалет.

-- Тетка моя, - вспомнила Лариса. - На столе, говорят, любила плясать... Мама ей припоминала...

Алина с аппетитом грызла баранку, одобрительно хлопала в ладоши, и не напоминала человека, способного насыпать в суп стирального порошка. Кирилл подумал, что Рита могла наврать... во всяком случае, никому из троих нельзя верить... а кому можно? Яне, как выясняется, тоже нельзя... Свалить бы отсюда совсем.