Ольга Покровская: Прощальный сезон

Он прохаживался мимо книжного шкафа с унылыми серо-коричневыми томами детской энциклопедии шестьдесят четвертого года и небольшим Итальянским Полднем в рамке, мимо письменного стола с чернильным прибором без чернил и чугунным Пушкиным, который, безразличный к окружающему миру, вдохновенно грыз перо, мимо окна, за которым мокли глянцевые листья и вдалеке надрывался автомобильный гудок, но конструктивная мысль не приходила. Непреклонный гудок - запертого, видимо, водителя - мешал сосредоточиться. Крупная капля громко ударилась о подоконник. Кирилл вздрогнул от неожиданности, и тут во дворе раздался взрыв петарды. Подумалось, что больно громко - не к добру... Перебирая соображения, он попутно изучал картинки на фоне медового света, из противоположных окон - в одном большую овальную картину на стене, в другом груды книг и журналов на подоконнике, в третьем этажерку из цветочных горшков, очевидно закрывавших для обитателей скудное солнце, и к нему приходила уверенность, что сейчас, в резонансе мысли и зрительных поисков, обязательно найдется выход. Ему припомнилось, как на предыдущей его квартире напротив жила обезьяна в клетке, отгораживающей часть комнаты, и как она металась по вечерам вверх-вниз, в лучах противной лампы дневного света...Успокоился обиженный автовладелец, Кирилл облегченно опустился на диван, и как гром среди ясного неба электрическими переливами прозвучал дверной звонок.

Кирилл панически замер. К Виктору Ивановичу заходили редко. Если вспоминать точнее, то никто не заходил... Пару раз на памяти - за подписью в поддержку каких-то жуликов из ДЭЗа... И сейчас он отправился к двери, озабоченно приговаривая: это кто... кто бы мог быть?.. Кирилл, хотя формально посетители квартирного хозяина его не касались, выскочил в коридор, опасаясь оказаться адресатом, но облегченно выдохнул, услышав из приоткрытой двери веселый и довольный женский смех.

- Папка, милый! - вдохновенно воскликнула невидимая женщина. - Не ждал? Ааа!..

Раздался громкий чмок поцелуя, Виктор Иванович отпрянул, и в коридоре возникла, оживленно блестя глазами, худая женщина лет сорока с тортом в руках. Заметила Кирилла и неуместно, не по возрасту, воскликнула:

- Ой!

- Здравствуйте, - сказал Кирилл негромко и покивал головой, неловко отводя глаза от ее пристального взгляда. Мимолетом он успел заметить неряшливую стрижку под горшок, растрепанные волосы со значительной примесью седины и дорогие, невпопад нацепленные вещи: шоколадную юбку, серую с розовыми разводами трикотажную майку и ярко-красную кофту. Красными были и лакированные босоножки.

- Он похож на Васю! - заявила женщина ликующим голосом. - Я и подумала, что Вася.

- Пойдем, - Виктор Иванович, пододвигая ей тапки, потянул ее за руку. - Это мой квартирант... Помнишь, я тебе рассказывал...

- Ей-богу, прямо Вася! - продолжала женщина. Она наконец отвернулась от Кирилла, которого коробило от ее беспокойных глаз, и обратилась к Виктору Ивановичу. - Знаешь, там ваши юные разбойники петарды пускают! Они попадут кому-нибудь в окно! В суп! Ты представляешь? Я бы их всех поймала, - она лучезарно улыбнулась, - и передушила...

- В окно, может, и не попадут... - отвечал Виктор Иванович. - А собаки пугаются. У Евгении Никифоровны собачка под Новый Год чуть не сдохла с перепугу... натура нежная... вся в хозяйку...

Кирилл вернулся к Пушкину и к дразнящей бессмысленной улыбке оранжевого Итальянского Полдня, в которой не было ни сочувствия, ни понимания, но громкий голос женщины, с отзвуком металлик, доносился на одной неприятной ноте, отдававшей мелким механическим дребезжанием.

- Евгения Никифоровна противная старуха, - заявляла она, нервно смеясь. - Я помню, как мама рассказывала, что ее после банкета с защиты диссертации выволакивали из такси два мужика! Смертельно пьяную! За руки, за ноги! А она хохотала на весь двор! А муж ждал ее у подъезда!.. А теперь она разводит противных собачек!... шаурма на четырех лапах... фу!

- Знаешь, - рассудительно сказал Виктор Иванович. - Защитив кандидатскую диссертацию, можно напиться. И похохотать на весь двор. Кандидату физико-математических наук вполне простительно.

- Господи, кому нужна ее диссертация! - говорила женщина, перекрикивая гудение чайника. - Что ей с диссертации! Ну что? Пустое место! Гложет сухари. Не съела бы свою мерзкую собачку, - женщина засмеялась.

Что ответил Виктор Иванович, Кирилл не расслышал, так как закрыл дверь. О существовании у Виктора Ивановича географически близкой дочери он не подозревал. Тот не упоминал о ней ни разу... Кирилл вспомнил, что и фотографий детских он не замечал - случайно попавшие на глаза, были поблекшие от времени танкисты с кубиками в петлицах, женщины с правильными овалами лиц и сильными мускулистыми руками, в поплиновых платьях, покойная жена с нежными глазами, как сквозь мутную воду запечатленная на снимке. Глядя на ползущую по стеклу каплю, он раздумывал, как повторить выход к телефону, когда поблизости игриво позвали: