Леонид Гиршович - Суббота навсегда

65. …ходили в Санто Томе смотреть картину этого грека из худерии. — «Св. Мартин с нищим» кисти Эль Греко, хранящийся в вашингтонской Национальной галерее, в течение некоторого времени находился в церкви Санто Томе (той же, где висят «Похороны графа Оргаса»). Сам Эль Греко проживал в бывшем еврейском квартале в Толедо, так называемой «худерии».

66. …от своих собачьих обязанностей… — «Их зовут по-собачьи альгуасилами, ибо такое имя под стать их жизни, а жизнь под стать их делам». Намекая на эти слова Франсиско де Кеведо — родственника великого толедана, рассказчик далек от намерения бросить тень на полицейский сыск в целом. Педрильо искренне сочувствует простым корчете, хотя и подтрунивает над ними, делая исключение только для своего отца, который назидателен, как корейский фильм.

67. Неправда, что «узлы вязать не письма писать» ~ характер по узлам можно определить не хуже, чем по почерку. — Впервые об узелковом письме европейцы узнали в восемнадцатом веке.

68. …«хустисия» — как обращались к нему и к его жезлу. — Жезл, увенчанный крестом — символ власти альгуасила. Называется он «хустисия», что означает по-испански «справедливость» (правосудие); так же именовался и сам альгуасил.

69. Баранья пуэлья — точнее «паэлья». Собственно плов, который в Испании приготовляют чаще с рыбой, мидиями, креветками.

70. Вента — гостиница, постоялый двор ( исп .). Ср.: «Я стою / За городом, в проклятой венте. Я Лауры / Пришел искать в Мадрите».

71. Сегодня Юрьев день, значит, и серенад не будет под окном… — св. Георгий Златоуст, епископ Неокесарийский. В Дециево гонение (250 год н. э.) пострадал. По преданию, у него вырвали язык, который вырос снова, и таким образом Георгий смог продолжить свою деятельность по обращению язычников, как принято считать, весьма успешную (вначале паства состояла всего из семнадцати человек, ко времени же его смерти во всей Неокесарии оставалось семнадцать язычников). В память об увечье, нанесенном св. Георгию Златоусту, в этот день петь серенады под окном дамы было не принято.

72. …призвал Пресвятую Деву Лоретскую — не обессудьте, но уж это моя заступница. — Культ Лоретской Божьей Матери имел широкое распространение в Англии и в Ирландии, где Лоретские сестры занимались воспитанием девушек; Севильянец прекрасно сознает, что, отдавшись под защиту Лоретской Божьей Матери, он поступает непатриотично. (По преданию, в восьмом веке santa casa — то есть св. Дом, дом Богородицы — был перенесен ангелами из Назарета сперва в Терзате, в Далмации, затем в Италию, в местечко Лорето, где стоит и поныне.)

73. Не белый парик грезится ей ~ Парик альгуасила может сойти за шкуру Предтечи. — В действительности белые парики носили не альгуасилы, а коррехидоры. Иоанн Предтеча, то есть предвестник (неважно, предвестие чего мнилось Констанции), одевался в шкуры диких зверей, подпоясывался кожаным поясом, а поверх набрасывал грубый плащ из верблюжьей шерсти, как у Ильи Пророка.

74. … Его Католическим Величеством, королем Испании… — испанский король официально именовался Католическим королем, тогда как французский Христианнейшим ( см.прим. № 116).

75. Но не бойся, малое стадо… — цитата из Евангелия: «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лука XII, 32).

76. Сам, небось, из какого-нибудь Гандуля. — Гандуль — предместье Севильи (известное своими пекарнями).

77. …всеми оттенками синего… — по свидетельству медиевистов, на языке цветов сожаление о содеянном, раскаяние выражалось в рыцарскую эпоху одним из оттенков синего цвета, например, бирюзовым или лазоревым. Ср. «голубое вино печали» в «Слове о полку Игореве».

78. …а не той, которую он выполняет, гоняя мух. — То есть жезл из олицетворения справедливости, собственно давшей ему название — хустисия, — превращается в Вельзевула. «Вельзевул» (Беель-Зебуб, идол филистимлян в сирийском городе Аккарон) в переводе означает «повелитель мух»; надо полагать, он первоначально являлся защитником от кровососных мух, рои которых представляют собою истинное бедствие в жарком климате.

79. Чтобы все было выпито за мое здоровье… — испанский жбан (большой деревянный кувшин, в отличие от нашего, без крышки) вместимостью равен одному селемину. Таким образом, на каждого корчете приходилось приблизительно 0,7 литра. Это еще сравнительно мягкое наказание, поскольку «напиток» мог быть приготовлен и по иному рецепту — оказаться конской мочой, например, и т. п. Подробнее об этом см.: Р. Ланда, «Путешествие в страну Аль-Андалус».