Филипп Ванденберг - Гладиатор

– Благодари богов за то, что все идет именно так, а не иначе, – заметил пожилой Валерий. – Тиберий собрал в своей сокровищнице почти три миллиарда сестерциев, не прибегая при этом к услугам банкиров. Нет, Веспасиан подходит нам гораздо больше. Веспасиан гоняется за деньгами, как божественный Цезарь гонялся за девками. Недавно в театре Марцелла актер, выступавший в маске императора, спросил у прокураторов, во что обойдутся его похороны. «В десять миллионов сестерциев», – ответили они. И тогда он воскликнул: «Давайте сто тысяч, а труп мой потом можете бросить в Тибр!»

Все трое от удовольствия захлопали по коленям.

– Мы должны, – уже серьезно проговорил Метилий, – вывести из игры этого гладиатора. Сейчас финансирование всех крупнейших государственных проектов достается Вителлию. Важнейшим чиновникам он дает взятки в размере их двойного жалованья и, к тому же, всегда предлагает займы на чуточку более выгодных, чем у нас, условиях. Разумеется, мы остаемся в проигрыше. Обойти его нам удалось лишь однажды – когда решался вопрос о строительстве нового цирка. Если мы хотим принять участие в таком крупном предприятии, как строительство нового торгового флота, мы должны дать б о льшие взятки и предложить более низкую процентную ставку, чем Вителлий. Для этого необходимо знать имена тех, кому гладиатор регулярно золотит руку.

Валерий глубоко вздохнул.

– Это прямой и, вероятно, единственный путь к успеху. Я не вижу, однако, возможности получить такой список имен. А платить двойное содержание всем чиновникам Рима нам, безусловно, не по силам.

– Давайте, тем не менее, предположим, что эти имена стали нам известны… – проговорил Метилий.

– Каким образом? – удивленно спросил Педаний.

– Ну, – не без удовольствия протянул Метилий, – существует такая возможность.

– Тогда, – произнес Валерий, – мы предложим этим людям вполовину больше – полторы тысячи сестерциев вместо тысячи, и они все переметнутся на нашу сторону.

– Разумеется, – продолжал Метилий, – мы будем не только совместно финансировать строительство. Нам надо будет делить на троих также все расходы на получение информации и взятки. Что касается информации, кое-какие деньги я уже в это вложил. В любом случае, ни у кого из нас по отдельности – в том числе и у тебя, Педаний, – нет необходимых средств. Вместе, однако, мы сможем провести операцию, которая позволит нам в будущем избавиться от возни с мелкими кредитами. Известно уже, о каких суммах идет речь в новом проекте?

Педаний объяснил, что недавно встретился в термах с одним из командующих флотом и тот упомянул, что необходимо будет построить от шестидесяти до восьмидесяти торговых судов. Каждое из них должно иметь грузоподъемность в пятьдесят тысяч талантов при длине в сто двадцать локтей. О том, сколько все это будет стоить, разговора у них не было.

Отпив глоток, Валерий отодвинул кубок и сказал:

– Это, конечно, не наша забота, но не идет ли император на слишком большой риск, заказывая такие большие суда? Известно ведь, что лишь три из четырех грузовых суден, уходящих в Египет, благополучно возвращаются назад.

– Не думаю, – ответил Педаний. – Большой корабль гораздо менее подвержен опасности, чем скорлупка, которая легко становится игрушкой волн. Помимо того, большому кораблю придется делать меньше рейсов, чем куче маленьких суденышек, перевозящих то же самое количество груза. В год наш город потребляет примерно двадцать миллионов талантов продовольствия, причем семнадцать миллионов доставляются сюда из заморских провинций. Это означает, что восьмидесяти таким большим судам, какие планируется построить, придется выполнять только по пять рейсов в год. Риск при этом намного меньше, чем если маленькие парусники будут непрерывно кружить по морю.

Собеседники согласились с ним. Метилий пообещал добыть список продажных чиновников, к чему его сотоварищи отнеслись довольно скептически. В конечном счете все договорились встретиться через неделю на этом же месте и тогда уже обсудить все подробности.

– Эй, шлюха, – крикнул Педаний, – вот теперь давай сюда и показывай, что ты умеешь!

До чего же она изменилась! Тогда, в кабинете, Вителлий видел перед собой чуть застенчивую жену римского претора, теперь же перед ним была чувственная женщина, и не думавшая скрывать владеющую ею страсть. Одета Антония была в тонкое, цвета лаванды платье, стянутое в талии золотой цепочкой. При малейшем движении в глубоком вырезе платья видна была ее обнаженная грудь.